очень нудно 
148 
Она отнесла к себе возмущенную жалобу Антигоны:» Я создана для любви, а не для ненависти…«, — и это позволило ей ощутить себя такой, какая она есть: Марианна в бессильном гневе, Марианна страдающая, готовая к стычкам и безумствам, как она недавно утешалась воспоминаниями о своем доме и кузине.
С ней произошло уже столько всего, она пережила уже столько различных превратностей судьбы, что теперешнее положение было после всего не хуже некоторых других из ее прошлой жизни. Даже ее беременность от ненавистного человека потеряла свое значение.
Она стала второстепенной проблемой. Под ее возмущением рождалось философское равнодушие.
» Мне только не хватает стать предводительницей бандитов, — подумала она, — но с таким Теодоросом до этого, может быть, не так уж далеко!«
И затем, разве самое главное не заключалось в том, чтобы попасть наконец в этот проклятый Константинополь? Конечно, у нее не было больше ни паспорта, ни рекомендательных писем, ничего, что могло бы подтвердить ее полномочия, но она чувствовала себя в состоянии заставить признать себя хотя бы посла, и затем внутренний голос, более сильный, чем любые доводы и вся логика мира, нашептывал ей, что любой ценой необходимо добраться До османской столицы, даже на рыбачьей лодке, даже вплавь!
А Марианна всегда питала большое доверие к своему внутреннему голосу.
ГЛАВА V. ОСТРОВ ОСТАНОВИВШЕГОСЯ ВРЕМЕНИ
Лодка Иоргоса отчалила, скользнула по черной воде в тени рифа, и волны подхватили ее. Стоявшая у входа в небольшой грот, служивший тайным причалом, белая фигура Мелины Кориатис стала удаляться. Ее прощальный жест потонул во мраке, и одновременно исчез и вход в пещеру.
Марианна со вздохом съежилась под большим черным плащом, который дала ей хозяйка, по возможности защищаясь от летящих брызг за приделанными на скорую руку к бортам кусками сурового полотна, предохраняющими от воды груз: в данном случае несколько глиняных кувшинов с вином.
Лодка рыбака была скафо — ладья, одна из тех странных греческих лодок, наскоро сколоченных, которые не привлекали бы внимание на Средиземноморье, если бы не пестрота их парусов.
Низкая осадка в воде корпуса полностью компенсировалась полотняным заслоном, особенно когда море, как этой ночью, было неспокойно. А ночь выдалась холодной, и Марианна благословляла укрывавший ее лохмотья и хорошо согревавший шерстяной плащ.
Расставаясь с мнимой Сафо, она ощутила неожиданную грусть.
Княгиня-революционерка с ее странностями и мужеством понравилась ей. В ней она нашла много общего с собой и другими женщинами, способными жить полной жизнью, подобно ее кузине Аделаиде или Фортюнэ Гамелен.
Их прощание было простым.
— Может быть, снова увидимся! — сказала Мелина, крепко пожимая ей руку. — А если наши дороги больше никогда не пересекутся, ничего не поделаешь. Иди с Богом!
Больше она не произнесла ни слова, но проводила уезжавшую по вырубленной в скале лестнице, узкой и темной, открывавшейся под одной из плит часовни, служившей обиталищем Марианны.
Увидев, как Иоргос поднял тяжелый камень и скользнул в темную дыру с непринужденностью, подтверждавшей давнюю привычку, молодая женщина поняла, каким образом в день ее прибытия в комнате оказалась рыба. Объяснение, впрочем, ей дала Мелина еще раньше: когда Иоргос и его брат привозят в корзинах контрабанду, такую как оружие, порох, пули или что-нибудь другое, они укрывают свой груз свежей рыбой и используют лестницу под часовней. Она с помощью длинной шахты, относительно мягко спускающейся по склону, сообщается с полузатопленным гротом, где рыбачья лодка остается невидимой для посторонних глаз.
Увлекаемая южным ветром, наполнившим паруса и нагонявшим волны, скафо бодро бежала вдоль восточного берега Санторина, прежде чем пуститься в открытое море. После того как покинули грот, никто не проронил ни слова. Отделенные друг от друга, словно испытывая взаимное подозрение и недоверие, случайные пассажиры отдались во власть волн. Только Теодорос иногда помогал при маневрах.
Когда он пришел, недавно, с Иоргосом, Марианна с трудом узнала его: одетый в полинявшее рубище, похожее на то, которым украсили Марианну, полуприкрытое грубым покрывалом, с подстриженной на морской манер бородой, он походил на безумного пророка. Конечно, трудно было представить его слугой из элегантного французского дома, но к роли недавно потерпевшего кораблекрушение он подходил…
148 
