17 
Слишком утонченный, чтобы не понимать, что его ненавидят, кардинал старался не появляться в Версале – за исключением тех редких случаев, когда это требовалось для исполнения его обязанностей. Впрочем, Мария-Антуанетта, кружившаяся в вихре празднеств, устраиваемых ею у себя в Трианоне, также нечасто появлялась во дворце. Она предпочитала вместе с кружком своих приближенных вести жизнь блистательную и праздную, которую впоследствии ей пришлось оплакать кровавыми слезами…
В 1779 году в замке Саверн случился пожар, и принц-кардинал, уязвленный как в гордости, так и в любви, срочно уехал в Страсбург, где, истратив уйму денег, занялся реконструкцией дворца. Он вновь разбил великолепные сады, украсил дворец и стал устраивать в нем праздники, достойные знаменитых версальских торжеств.
Вероятно, чтобы заглушить безответную страсть, де Роган окружил себя красивыми женщинами, осыпая их подарками; ни одна красавица не могла устоять перед ним. Он менял любовниц, как перчатки, и вскоре Жанна де Ла Мотт-Валуа примкнула к когорте этих осыпанных дарами созданий…
Кардинал очаровывал всех, уверенный в том, что оба его секрета надежно скрыты от людских глаз в самой глубине сердца. Однако очень скоро они стали известны Калиостро, обладавшему чудным даром ясновидения, и Жанне, чей алчный взор проникал всюду, где мерещилась пожива. Оба, не сговариваясь, угадали в кардинале источник своего будущего обогащения.
Графине, бесспорно, наделенной определенным обаянием, удалось прочно привязать к себе де Рогана, и для начала она заставила его оплатить ее долги и купить Николя де Ла Мотту патент капитана драгунского полка. Но только после одной из встреч с Калиостро, которая произошла теплой летней ночью во время очередного роскошного празднества, она в полной мере осознала открывшиеся перед ней перспективы.
В тот вечер, прогуливаясь по аллеям парка, озаряемого огнями великолепного фейерверка, Жанна призналась кардиналу в своем сокровенном желании: она хотела поехать в Париж, в Версаль, хотела быть представленной ко двору и добиться того положения, на которое имела право претендовать, поскольку в ее жилах текла королевская кровь.
– И признаюсь вам, монсеньор, я рассчитываю на вашу поддержку. Не сомневаюсь, что вы сможете помочь мне найти путь к королю… а главное, к королеве. Ведь ваше преосвященство были послом в Вене, при дворе августейшей императрицы-матери Марии-Терезии!
Во мраке ночи не было видно, как кардинал побледнел, однако гримаса, исказившая его лицо, не ускользнула от взора молодой женщины.
– Мое влияние при дворе вовсе не так велико, как вам кажется, графиня. Боюсь, что я ничем не сумею вам помочь.
Похоже, разговор этот ему был крайне неприятен: во всяком случае, завидев своего секретаря, барона де Планта, кардинал попросил молодую женщину продолжить прогулку в одиночестве и вместе с секретарем удалился.
Жанна задумалась; но не успел де Роган скрыться из виду, как из-за кустов возникла мужская фигура, и чей-то голос с сильным итальянским акцентом прошептал:
– Не свалились ли вы с неба, сударыня? Разве вы не знаете, что королева так сильно ненавидит господина кардинала, что за десять лет не сказала ему и пары слов? Пожалуй, вы единственная во Франции, кто не знает об этом…
Жанна внимательно вглядывалась в темный силуэт, но не могла узнать стоявшего рядом с ней мужчину, хотя, несомненно, уже видела его раньше.
– Я об этом слышала, однако не была уверена в правдивости слухов. Ведь вполне могло оказаться, что мне просто хотели помешать обратиться за надежной рекомендацией.
– Скажите лучше: безнадежной! Королева ненавидит его, а он мечтает заслужить ее благосклонный взгляд, завоевать ее сердце и – как знать – с ее помощью стать первым министром! Мне кажется, что тот… или та, кто сумеет вернуть ему надежду на благосклонность королевы, получит от его преосвященства столько, что сможет удовлетворить свои самые потаенные желания.
Молодая женщина наконец узнала Калиостро, и в глазах ее словно загорелись два уголька.
– И этим человеком станете вы, граф?
Чародей пожал плечами:
– Скорее уж вы, графиня! Я не могу рассчитывать стать доверенным лицом королевы Франции, ибо я всю жизнь посвятил делу освобождения человечества. Нет, тут я кардиналу не помощник. Тем более что я в этом не заинтересован.
– Тогда почему вы все это говорите мне?
– Потому что вы умны и знаете, чего хотите. Я же, если угодно, только подсказываю вам, как добиться цели. Разумеется, я делаю это как друг…
17 
