102 
Непрошеный гость подкрался к двери, из-за которой слышались голоса, крепко взялся за ручку и потихоньку повернул ее. В образовавшуюся щель он разглядел мужские ноги, покойно лежавшие на бархатном коричневом пуфе. Морозини собрался было приоткрыть дверь пошире, но остановился, услышав стук другой, свободно отворяемой двери.
— Вы так и просидите всю ночь? — спросил мужской голос. — Завтра вы все равно не уедете: сейчас отлив…
— Уж не знаю, уеду ли я хоть когда-нибудь, — отозвался другой мужчина, говоривший со среднеевропейским акцентом. — А следовало бы поторопиться, сегодняшнее предупреждение не очень-то обнадеживает…
— Вполне с вами согласен. Завтра я съезжу в Лондон, разузнаю, как там и что… Вообще-то не везет нам последнее время: сначала убийство ювелира, которым так заинтересовались в Букингемском дворце, теперь эта чертова история с передачей опиума… Всполошилась вся полиция, так что не время сниматься с места…
— Вполне возможно. Только я не намерен больше торчать здесь. Раз какой-то итальянец сумел разыскать Дабровского, почему бы ему не добраться и до меня?
— На Дабровского можно положиться. Он убежден, что «хвоста» за ним не было.
Стоящий за дверью Альдо при этих словах мысленно поздравил Теобальда с отличной работой. На него тоже можно было положиться…
— Тем не менее, — продолжал англичанин, — необходима предельная осторожность. Я поговорю с мистером Симпсоном, и он найдет вам какое-нибудь другое пристанище, где вы сможете пробыть до своего отъезда. Нельзя поручиться, что оно будет столь же надежным, как это, но мы постараемся. А пока решайте сами, спать вам или бодрствовать, я же отправляюсь на боковую.
Он вышел. Его полулежавший собеседник — теперь Альдо почти не сомневался, что это Ладислав — поднялся и с тяжким вздохом направился к двери, за которой прятался антиквар. Морозини поспешно отошел к балкону, но укрыться за шторами не успел — яркий свет внезапно озарил комнату.
Тогда, не медля ни секунды, князь выхватил «браунинг» и направил его на входящего.
— Добрый вечер, — приветствовал он противника с такой невозмутимостью, будто встретил его на улице во время прогулки.
Ладислав, а это был именно он, буквально подскочил от неожиданности и замер, с ужасом уставясь на высокого незнакомца, чьи прозрачные голубые глаза, казалось, пронизывали его насквозь.
— Кто вы такой?
— Да тот самый итальянец! Вы ведь только что говорили обо мне. Похоже, ваш друг, ризничий, не так уж легко уходит от преследователей…
Продолжая говорить, Альдо рассматривал студента: все так же черен, длинноволос и живописно неряшлив, теперь к тому же небрит и облачен в слишком просторный халат… Что в этом мальчишке-анархисте могло довести прелестнейшую из женщин чуть ли не до самоубийства?
— Что вам угодно? — проговорил Ладислав.
— Вам, должно быть, уже сказали. Я хочу, чтобы вы вытащили Анельку из той западни, куда она угодила по вашей милости. Ради этого я готов даже снабдить вас деньгами и помочь вернуться на родину.
— Выбраться отсюда — вот единственное мое желание!
Но с чего вы взяли, будто я заманил ее в западню? Она там очутилась по собственному желанию.
— Вот как? В таком случае, что же вы делали в ее доме?
Насколько мне известно, она не ездила за вами в Польшу.
— Нет, конечно. Я сам попросил ее об одной… одной услуге. Послушайте, вы не могли бы убрать эту штуку? Или вам поручено со мной расправиться?
— Сразу расправляться с вами я не буду. Живой вы мне сейчас полезнее, чем мертвый. Так что оставим все как есть и продолжим наш разговор. О какой это услуге вы вдруг заговорили? Не о той ли, к которой вы ее принудили шантажом?
— Мелочи жизни! Цель оправдывает средства, милостивый государь, а нам тогда страшно нужны были деньги и оружие. Вдруг представляется прекрасный случай: моя подружка выходит замуж за одного из богатейших в Европе торговцев пушками.
— С чего, черт подери, вам так приспичило вооружаться?
Вроде бы Польша теперь свободна…
— Свободна? Вы так считаете? Сразу видно, что вы понятия не имеете о нашем герое, славном маршале Пилсудском!
И что вообще итальянец способен понять в делах Польши?
— С итальянца хватит и того, что, по его сведениям, Пилсудского теперь, по сути дела, отстранили от власти.
— К власти он вернется, и до сих пор он, и только он правит бал. А вы говорите — свободна! Да поймите вы наконец, Пилсудский — самый настоящий диктатор! А нам не нужен диктатор, даже если он — поляк!
102 
