очень нудно 
36 
Однако Фьора привыкла доводить до конца свои замыслы, и после непродолжительных раздумий она все-таки подъехала к парадному входу, образованному двумя зубчатыми башнями, охраняемыми стрелками шотландской гвардии. Ни для кого не было секретом, что Фьору и сержанта Дугласа связывали узы давней прочной дружбы. Посему солдаты даже не пытались препятствовать ей. Когда она проходила мимо них, они встречали ее радостными приветствиями и восхищенными улыбками: от этого не удержался бы ни один мужчина при виде такой очаровательной женщины. Между тем на заднем дворе кипела работа по размещению только что прибывшего багажа Людовика. С одной стороны двора, там, где были расквартированы гвардейцы, суетились пажи, исполняя приказы. Мимо них сновали служанки, направляясь к мосткам, чтобы стирать белье. Немного западнее, возле небольшой, посвященной Пресвятой Деве Клерийской часовенки, которую король называл своей «прекрасной дамой», а также своей «маленькой подругой», поскольку предпочитал ее всем остальным, солдаты сторожили большую квадратную башню «Правосудия короля», находившуюся в некотором отдалении от крепостных стен. Они грелись на солнце и играли в кости. С другой стороны двора находилась еще одна церковь, посвященная святому Матиасу. Она служила приходом для населявших замок жителей и одновременно часовней для небольшого монастыря, расположенного на территории замка.
Непосредственно королевский замок, располагавшийся левее от главного входа в крепость, представлял собой внушительное строение, украшенное галереей с изящными арками, на которую выходили окна. Восьмиугольная башня с высокой караулкой завершала собою парадную лестницу. С внутренней стороны башня одновременно служила выходом в великолепные королевские парки и сады. Вода сюда доставлялась по свинцовым или глиняным трубам, соединенным с фонтаном Ла-Кар. Тем не менее в этом дворе, так же как и в предыдущем, находились колодец и поилка для лошадей.
Место это, в отличие от двора со службами, было спокойным и тихим. Король, когда он находился в Ле-Плесси, превыше всего ценил уединение, столь необходимое в часы раздумий. На лестнице было всего два охранника, и Фьора, которая разыскивала Мортимера, уже приготовилась у них узнать, где тот находится, когда увидела королевского камердинера, пересекавшего двор. Узнав молодую женщину, он подошел к ней и приветствовал галантным поклоном:
– Наш государь отправился с утра на охоту, донна Фьора. Поэтому здесь вы его не найдете.
– Знаю. Я слышала, как он выезжал, но, по-моему, он должен уже скоро вернуться. Я и приехала как раз затем, чтобы дождаться его возвращения. Я должна поприветствовать его и узнать, как его здоровье.
– Если принимать во внимание тот изнуряющий образ жизни, который он вел последние месяцы, то его самочувствие превосходное. Кстати, вы и сами могли заметить это: едва приехал – и тут же на охоту. Все последнее время он был лишен этого удовольствия. Однако мой вам совет: возвращайтесь домой, король не вернется сегодня.
– Значит, он далеко отсюда?
– Да, довольно-таки. Он охотится в лесу неподалеку от городка Лош. Эту ночь он проведет там, в своем замке. Возможно даже, он задержится еще на несколько дней, если только доезжачие[4] хорошо поработали.
Лош! Это название мрачным эхом отозвалось в сознании Фьоры. Ведь именно в эту крепость отвезли Матье де Прама, узника в клетке, и, может быть, охота – только предлог. Не поехал ли король туда для того, чтобы допросить его? Ей было известно, что там содержались и другие узники, и в первую очередь отец Игнасио Ортега, кастильский монах, который преследовал короля своей ненавистью и которому в самый последний момент в Санлисе она помешала убить Людовика XI. Его так же, как и других ему подобных, отправили искупать свое злодеяние в Лош. Там содержался также какой-то кардинал, имени которого Фьора не помнила.
Казалось, что король превратил Лош в центр отправления своего сомнительного правосудия. С людьми там обращались хуже, чем со скотом, и если участь испанского монаха мало трогала Фьору, то при воспоминании о молодом оруженосце, закованном в цепи и подвергнутом унизительным насмешкам и оскорблениям толпы, сердце ее горестно сжималось.
– Мне необходимо переговорить с королем! – сказала она наконец. – Не лучше ли будет, если я тоже отправлюсь в Лош?
Глаза камердинера от изумления округлились.
– Поехать… в Лош?
36 
