Последние отзывы

  133  

– Если Брюслар начнет заключать в тюрьму всех сочувствующих режиму, как вы говорите, ему понадобится большее помещение, чем коменоломни Шайо! Десятка провинций не хватит на это. Нет, я здесь из-за долгов!

– Из-за долгов? Кому же?

– Мадам Дезормо, иначе говоря, Фаншон Королевская Лилия. Я предполагаю, что в благородных кущах этого рая вы встречали такую интересную особу?

– Это страшная старуха в лохмотьях? Вы должны ей деньги? – воскликнула Марианна, удивлявшаяся все больше и больше.

– Увы, да!

Жоливаль устроился поудобнее, поправил несуществующую складку на панталонах и продолжал тоном салонного разговора:

– Не доверяйте лохмотьям Фаншон! Она одевается судя по обстоятельствам. Мне самому приходилось видеть ее разодетой как императрица.

– Она ужасна!

– В нравственном отношении – да, я согласен с вами! Трудно найти подобное чудовище, но в физическом… она была редкой красоты. Знаете, откуда у нее эта кличка?

– Как я могу знать? – возмутилась Марианна. – Я видела ее недавно в первый раз.

– О, сколько перемен, сколько перевоплощений. В ее лучшие времена Фаншон была прекрасна, как лилия, и ей воздавались почести в Оленьем парке. Она была одной из тех ланей, с которыми пировал знаменитый ловчий, соединявший в себе страсть охотника с тонким вкусом ценителя прекрасного, каким был Людовик XV. У нее даже родилась от него дочь, Манетт, такая же красивая, как и мать, но, в отличие от нее, щедро одаренная. И Фаншон сделала все для дочери. Она дала ей образование, как принцессе, каковой она и являлась в какой-то степени, правда, под вымышленным именем… и именно в этом монастыре, среди руин которого мы находимся. Пока дочь училась, мамаша занялась разными делами, весьма прибыльными, но не соответствовавшими общепринятым нормам поведения, в результате чего она оказалась в один прекрасный день на коленях перед парижским палачом, украсившим ей правое плечо королевской лилией. Но она была далека от мысли считать себя опозоренной, наоборот, она прославилась этим. Ведь на таких же лилиях она предавалась любви на королевском ложе. Вышеупомянутый цветок помог ей пройти Революцию без единой царапины и даже упрочить ловко заработанное состояние. Только Манетт, воспитанная как знатная дама, находясь на службе у другой знатной дамы, сочла естественным поступить, как подобает знатной даме. В день, когда голова ее дочери слетела с плеч на Гревской площади, Фаншон объявила Революции и ее сторонникам войну не на жизнь, а на смерть. По сей день у короля нет более верной служанки и, само собой разумеется, она соответственно ненавидит и Императора!

– Примечательная история, – заметила Марианна, слушавшая с таким же вниманием, как когда-то читала свои любимые романы. – Но при чем здесь ваши долги?

– Среди прочих земных благ у Фаншон есть тайный игорный дом, вместе с домом свиданий. Я проиграл там все, что имел, даже больше того! После такого крушения мне оставили одну рубашку, из соображений приличия, очевидно. Но Фаншон с помощью своих людей задержала меня и препроводила сюда, где я должен оставаться, пока не рассчитаюсь.

Не похоже было, чтоб это особенно волновало его, и Марианна, невольно отвлеченная от своих проблем, не могла удержаться от улыбки.

– Как же она, держа вас взаперти, надеется, что вы рассчитаетесь когда-нибудь?

– О, очень просто! – Аркадиус сделал жалобную гримасу. – Она хочет женить меня!

– Хочет… женить вас на себе? – ужаснулась Марианна.

– Нет, не совсем! У нее есть племянница, еще безобразней, чем она, но, правда, моложе. Ужасная мегера, которой я имел несчастье понравиться. Я выйду отсюда только с кольцом на пальце.

Злоключения «греческого принца» были поистине забавны. Марианна с трудом удерживалась от смеха. Ее горе отступило на второй план. Она обнаружила, что товарищ по несчастью, особенно такого рода, является лучшим утешением, ибо он был из тех, кто философски воспринимает худшие неудачи.

– И… вы уже давно здесь? – спросила она.

– Пятнадцать дней! Но я могу держаться еще, особенно в такой приятной компании! Страстная Филомена действительно слишком безобразна!

Наступило молчание, которое литератор использовал, чтобы кусочком соломы почистить ногти. Затем, заметив, что Марианна, по-прежнему стоя у жаровни, снова погрузилась в горечь своих мыслей, он осторожно кашлянул.

– Гм… Если бы я посмел… Присядьте, пожалуйста, рядом со мной и расскажите вашу историю! Клянусь, мне иногда приходят в голову хорошие идеи и затем… всегда чувствуешь себя легче, когда можно разделить с кем-нибудь бремя забот. Мне кажется, ваши юные плечи несут слишком непосильный груз! Идите сюда… Я так хотел бы быть вам полезным!

  133