очень нудно 
73 
— О чем вы хотели спросить меня?
Он обернулся. Шакияр исчезла, а на ее месте, как статуя в белом платье, стояла Салима, устремив на него взгляд своих светлых глаз. И, глядя на эту божественную красоту, он ощутил, как грудь его сжимается от неясной тревоги. Неудивительно, что она окрутила Адальбера! Сам Альдо в этот момент возблагодарил небо за то, что ему была послана Лиза и это служило защитой от очарования подобных особ, хотя даже жена не смогла помешать этой даме растревожить его сердце. Но что ожидает Адальбера? Что может предохранить его от колдовских чар этой прелестницы? Альдо понимал: чтобы вырвать у нее друга, придется объявлять настоящую войну. Да и то неизвестно, одержит ли он победу... Князь медленно направился навстречу девушке, хотя она не сделала в его сторону ни шага. И только когда он приблизился к ней вплотную, Салима предложила ему посидеть в саду, который только что привели в порядок. Девушка провела его вдоль узких, заново прорубленных аллей, вокруг клумб с душистыми цветами. В середине сада, напротив еще безжизненного фонтана, стояли две каменные скамьи. Салима села на одну из них, указала ему на другую. И усевшись, повторила снова:
— Так о чем вы хотели спросить меня?
— Где Адальбер?
Она удивленно приподняла прекрасные брови. Кажется, Салима не притворялась.
— А я должна знать, где он?
— Кто, кроме вас, мог бы ответить на этот вопрос? Два дня назад... точнее, два вечера назад какой-то мальчик принес ему записку от некоей дамы, я не знаю, от кого именно, но когда он прочитал это послание, то так обрадовался, что сомневаться не приходилось: записка могла быть только от вас. И он тут же последовал за мальчиком, предупредив человека, у которого он гостил, чтобы тот не волновался и что он вернется попозже...
— Если не ошибаюсь, это был господин Лассаль?
— Вы с ним знакомы?
— Я знаю его, как и все в Асуане. Но я перебила вас, извините и, пожалуйста, продолжайте.
— Я почти все рассказал: с тех пор Адальбер так и не вернулся.
— Ах так? И вы подумали, что записка от меня?
— От чего бы еще он стал таким счастливым? Вне всякого сомнения, записка была от вас. Не знаю, мадемуазель Хайюн, отдаете ли вы себе в этом отчет, но его отношение к вам давно уже переросло обычную симпатию учителя к ученице.
И, не давая ей времени возразить, Альдо продолжил:
— Впрочем, я убежден, что вам все это прекрасно известно, иначе как объяснить слова, которые вы через меня передали моему другу в Каире: «Скажите ему, что я не предавала»? Вы уже тогда знали, что можете без труда причинить ему зло!
— Зло? Ну, это уж слишком. Я была его помощницей, ученицей, и, уверяю вас, он прекрасный учитель и... просто великий археолог.
— Ну, это мне хорошо известно!
На устах девушки промелькнуло подобие улыбки:
— В таком случае, возможно, вам также известно о жестоком соперничестве между господами археологами, в особенности когда они из разных стран!
— Известно. Я не присутствовал при первом раунде боя Адальбера с Фредди Дакуортом, но имел честь в некотором роде являться рефери второго, случившегося в баре «Зимнего дворца» в Луксоре. Нам пришлось вдвоем оттаскивать Адальбера, чтобы помешать ему задушить соперника. Но дело в том, что дрались они не из-за концессии, а из-за девушки, и почтенный Фредди обвинялся в том, что переманил ее и отвлек от своих обязанностей.
— Как глупо! Вы же видели, на кого он похож!
— Тогда почему вы переметнулись в его лагерь, когда он облапошил Адальбера?
— Потому что речь шла о гробнице Себекнефру, и это перевешивало прочие соображения. Мне надо было туда попасть, и неважно было, кто откроет дверь. В бумагах дедушки я обнаружила, что там должен был храниться папирус, способный пролить свет на древнейшую легенду Египта...
— А вы, само собой, Адальберу об этом и словом не обмолвились? — презрительно бросил Морозини. — Похоже, вы времени зря не теряли и стали членом всех команд.
— Да нет же, я хотела добыть этот документ для дедушки, чтобы показать ему, что женщина может оказаться достойной и способна заниматься археологией.
— Но бог вас покарал тем же способом: гробницу обобрали еще раньше вас.
Салима молча отвернулась. Альдо понял, что попал в точку и ей не хочется распространяться о своем неблаговидном поступке. Но девушка презрительно проговорила:
73 
