7 
Промокшие лошади ворвались под гулкие своды величественного въезда Сен-Винсент и сразу успокоились. Ни буйство моря, ни ярость урагана не могли проникнуть за мощные крепостные стены. За ними царил относительный покой, и немного удивленная Марианна увидела, что горожане спокойно занимались своими делами, как при хорошей погоде. Точно так же никто не обратил внимания на их стремительное прибытие. Только стоявший у ворот солдат вынул изо рта глиняную трубку и добродушно обратился к стряхивавшему воду со своей мокрой шляпы Гракху:
– Что, немного прохватило, а, парень? Норд-вест задул!.. Лошадки его не любят!
– Я и сам это заметил, – улыбнулся юноша, – и рад узнать, что это норд-вест, но я был бы еще больше рад, если бы вы сказали, где живет господин Сюркуф!
Он обратился к служанке, но едва это имя прозвучало, как вокруг кареты собрались люди, говорившие одновременно: женщины в чепчиках, поставившие на землю корзины, чтобы показать руками, моряки в вощеных шляпах, старые рыбаки в красных колпаках, до того заросшие, что их лица представляли только багровые носы и трубки в зубах. Все предлагали указать дорогу. Встав на сиденье, Гракх пытался успокоить их.
– Не все сразу! Да перестаньте! Так он там живет? – добавил он, заметив, что все руки протягивались в одном направлении.
Но никто не умолкал. Смирившись, Гракх собрался снова сесть и ждать, пока волнение утихнет, когда двое более решительных мужчин взялись с обеих сторон за поводья и, сопровождаемые остальными, спокойно повели упряжку по улице, идущей между крепостными стенами и высокими домами. Высунув голову из окошка, Марианна спросила, ничего не понимая:
– Что происходит? Нас арестовали?
– Нет, мадемуазель Марианна, нас ведут! Похоже, что г-н Сюркуф здесь вроде короля, и все эти люди только и думают, как бы ему услужить.
Прогулка продолжалась недолго. Проехали еще мимо двух ворот, затем свернули направо, и наконец кортеж остановился перед большим строгим домом из серого гранита, чьи высокие окна, герб над входом и украшенная бронзовым дельфином дверь дышали благородством. Добровольный эскорт Марианны дружно провозгласил, что «это здесь», и Гракху больше ничего не оставалось желать, как выдать несколько монет, чтобы наиболее жаждущие смогли выпить за здоровье барона Сюркуфа и его друзей.
Развеселившиеся провожатые разошлись, и старые моряки направились к ближайшей таверне, чтобы выпить по кружке горячего сидра, который, как известно каждому, является самым ободряющим напитком, когда дует норд-вест. А в это время Гракх потревожил бронзового дельфина и с важным видом спросил у появившегося старого слуги, безусловно, отставного моряка, может ли его хозяин принять м-ль д’Ассельна. Из многочисленных имен, которые теперь носила Марианна, только это корсар мог хорошо знать.
В ответ юный кучер услышал, что г-н Сюркуф в настоящий момент находится в сухом доке, но долго там не задержится, и что «барышня может, если пожелает, немного подождать в его кают-компании». Эти слова подтвердили предположение Марианны о бывшей профессии старого слуги. Он учтиво ввел ее в вестибюль, выложенный черными и белыми плитками, со стенами, обшитыми панелями из старого дуба, главным украшением которого была стоявшая на античной консоли между двумя бронзовыми канделябрами великолепная модель фрегата с поднятыми парусами, откинутыми люками и выдвинутыми из них пушками. Два дубовых кресла с высокими спинками стояли в строгом карауле по бокам. Весь дом благоухал свежим воском, и гостья поэтому заключила, что баронесса должна быть хорошей хозяйкой. В этом доме все блистало чистотой, и можно было где угодно провести рукой в белой перчатке и не обнаружить ни пылинки. Это впечатляло и даже немного волновало.
Кают-компания, отделанная таким же темным деревом, как и вестибюль, была более уютной. Здесь ощущалось присутствие человека действия, моря, приключений и кипучей жизни. На письменном столе смешались в веселом беспорядке компасы, карты, бумаги, трубки и гусиные перья вокруг лампы-грелки и зеленой свечи с брусочками воска для печатей на витом подсвечнике. Стоящий на укрытом варварским ковром яркой расцветки паркете громадный глобус отдыхал в бронзовом скрещивании экваториала и меридиана. На стенах помещенные в красивые рамки старинные гербы и штандарты, явно побывавшие под пушечным огнем, обрамляли большое знамя, тогда как почти везде, на всей мебели, за исключением набитого книгами шкафа, подзорные трубы составляли компанию пистолетам и навигационным инструментам.
7 
