Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
77 
— А спальню покажешь?
И она меняется до неузнаваемости. Становится сексуальной и томной. Сердце мое сжимается. У нее есть другой? Были другие после него? Что у нее было после Полло? Стэп, прошло почти два года. Да, но я не хочу ничего слышать. Стэп, это девушка, она молодая, красивая… Да, я знаю. Но все это меня не интересует. Ведь ее можно оправдать? Нет, не хочу об этом думать.
— Вот она, — негромко постучав, я открываю дверь. — Можно?
Паоло, который в этот момент снимал рубашку, снова ее надевает и подходит к двери.
— Конечно, можно. Привет, Паллина!
— Вот. Это владелец всего того, что ты только что видела.
— Привет.
Они жмут друг другу руки. Паллина смущенно улыбается.
— Поздравляю, прекрасная квартира, сделана со вкусом. Я думала, что все это устроено женщиной.
Паоло открывает рот, чтобы ответить, но я перебиваю его:
— Ну, он у нас довольно женственный, — и медленно закрываю дверь перед его носом, отрезая его от нашего маршрута.
— Да, но я имела в виду твою спальню.
Она подталкивает меня вперед.
— Я не понял. Вот она.
Открываю дверь в свою комнату.
— Неплохо — Паллина входит и осматривается. — Немного голо. Не хватает цвета.
Я вижу полароидную фотографию Джин на комоде. Незаметно кладу ее изображением вниз.
— Но все же свое очарование у нее есть. И потом, я еще успеваю ее раскрасить.
Она смотрит на меня с удивлением, пытаясь понять, что значит эта фраза, но именно в эту минуту звонит телефон. Паллина вынимает из кармана куртки мобильник, смотрит на экран.
— Ой, это не мой.
Я беру телефон со стола.
— Действительно, это мой.
Номер незнакомый.
— Да.
— С возвращением.
Я краснею. Услышав этот голос.
— Надеюсь, мы увидимся, раз ты вернулся.
— Да.
— Тебе нравится новое жилище?
— Да.
— А в Америке тебе было хорошо?
— Да.
Я киваю. Потом следуют другие фразы, полные такой же заботы, участия, нежной любви; голос пытается разбить тонкий лед, покрывший наше прошлое, нашу тайну. Я продолжаю отвечать. Иногда даже говорю нечто большее, чем просто: «да».
— А как у тебя дела?
Разговор продолжается. Паллина смотрит на меня молча. Только движением головы спрашивает: «кто это?». Но я отворачиваюсь к окну. И смотрю вдаль, ловя голос из прошлого.
— Да, обещаю, я тебе позвоню и приду к тебе, да…
И наступает тяжелая тишина: я ищу слова, чтобы попрощаться.
— Пока.
И выключаю телефон.
— Ну, и кто это был? Одна из твоих женщин?
— И да, и нет.
Я улыбаюсь натянутой улыбкой, пытаясь стряхнуть наваждение этого трудного разговора. И не даю ей возможности сказать еще какую-нибудь колкость.
— Это была моя мать. Ну, так как, совершим local-tour?
29
Все вокруг освещено лучами заходящего солнца. Но ее лицо озаряет другой свет. Баби выходит из дома. Она идет быстрой, легкой походкой. Так идут на встречу с тем, чего особенно ждут. Иногда — всю жизнь. На ней новый костюм нежно-голубого цвета. Волосы забраны наверх, щеки слегка порозовели. Разумеется, не от быстрого бега вниз по лестнице. Она не вызвала лифт, потому что сегодня ей кажется, что он едет слишком медленно. Так бывает — иногда движения жизни не поспевают за нашим счастьем. Сегодня именно такой день. Она спускается в гараж за «Веспой». В этот час, когда всюду пробки, только сумасшедшие ездят на машинах. На «Веспе» гораздо быстрее. И еще: ее темп отвечает темпу биения сердца. Это еще Кремонини пел в «Lunapop»[32]: «Но как прекрасно мчаться с крыльями на ногах; и если есть у тебя „Веспа“, все проблемы решены…» Но у Баби нет проблем. Даже — наоборот. У нее всего-то дел — лететь на свидание. Как угадать, что будет — пройдет ли все так, как она ожидает. Странное шуршание прерывает ее мысли. На кота не похоже. На ветер — тоже. И еще меньше — на Фьоре.
— Привет.
Сколько раз она слышала этот голос. Но сегодня он другой. Более хриплый. Он будто бы доносится издалека, из места, в котором она, похоже, никогда не была. Оттуда, где пребывает тот, кто одинок. Слишком одинок. И там голос не нужен, потому что его некому слушать.
— Альфредо. Привет… как дела? Что ты там делаешь, за кустами?
— Я ждал тебя.
— А, так ты прятался?
— Нет, не прятался, я просто стоял тут. Если бы ты посмотрела, ты бы меня увидела. Куда ты собралась? Такая красивая, нарядная.
77 
