очень нудно 
40 
— Аррххххимаг! Мальчишка ты, а не архххимаг! — ТаШерр пропустил замечание ящерки мимо ушей и мысленно потянулся к ней….ответа не было. — Жива она, сознание как всегда потеряла, спящая красссавица твоя.
Вождь орков оглянулся и увидел, что огонь все еще окружает его воинов. Резкий взмах руки и он впитал и это пламя.
— Вкуссно? — язвительно осведомилась ящерка.
— Кто ты? — ТаШерр говорил с трудом, голос еще плохо слушался его.
— Спаситель двух влюбленных идиотов-самопожертвователей!
— Ловушку Черный маг поставил, нужно найти его…
— Поздно, — резонно заметила ящерка, — он не знал точно, подействует амулетик или нет, сейчас он уже в замке.
ТаШерр резко попытался вскочить, но саламандра его удержала.
— БинИ там. Нужно спешить!
— Не знал, что любовь настолько мозгам вредит, — ящерка осуждающе поцокала, чуть высунув длинный огненный язык, — она давно прошла через портал. Точнее ее перенесли, а портал я закрыл. Не найдешь ты ее, лучше забудь. Не время для пророчества.
— Кто ты? — теперь ТаШерр внимательно смотрел на саламандру и собирал тьму для удара.
— Ну вот, — обиделась ящерка, — спасай тут всяких после этого. Эх орк, не ко времени дана была сила тебе, наделаешь ты еще глупостей. И Селения тебе ни к чему.
— Она нужна мне. — Голос орка был спокоен, ТаШерр уже взял себя в руки.
— Нужна, — согласилась ящерка, — а зачччем?
Орк молчал.
— Вот видишшшш, ты сам ещщще не знаешшшш….. Оставь Селению, ее не БинИ зовут, а Селения… Чудное имя, как и сама малышшшка….
ТаШерр скинул саламандра и встал, да теперь он понимал кто перед ним, и, похоже, эту элементаль вызвала его глупая БинИ. Не знает девочка, с чем связалась.
— Не становись на моем пути, дух синего огня! — В голосе ТаШерра не было угрозы, это было предупреждение.
— Узнал, хорошшший орк, умный. Или все же хорошо обученный?
— И то и другое.
— Ответ достойный насссследника, молодецсссссссссс.
— Где она сейчас? — невозмутимо спросил орк.
— А вот это узнавай сссам. И знай ты ее не получишшшшш, ТаШшшшерр. Она уже чужжжая невессста. Она другому сссерце отдасссст. И сссебя тожжже отдассст…
— Что? — невольно подавшись вперед переспросил ТаШерр, но саламандра лишь усмехнувшись в ответ, исчезла во всполохе огня. И вовремя исчезла, потому что едва орк осознал сказанное, пришла ярость. Черная, дикая, уничтожающая все на своем пути.
------------------------------------------------------
Очнулась Селения, от чьего-то надоедливого монотонного недовольства. Бабушка! При одной мысли о том что перед этой леди старой закалки она появилась не как подобает принцессе в идеально отутюженном платье и в приличествующей принцессе компании, а похоже на руках Раена, девушке стало плохо.
— Это немыслимо, — донеслось до нее очередное раздраженное высказывание леди Кердинг, — я еще понимаю леди Биони и леди Инессу, они всегда отличались возмутительным легкомыслием, но вы леди Виктория, вы разочаровали меня. Ваше поведение выходит за все рамки приличия, как только Ньорберг решился отпустить вас без должного присмотра более старшей леди с безупречной репутацией. Теперь во всех королевствах будут обсуждать вашу репутацию и ваше безрассудное поведение. Из всей вашей сумасбродной компании одобрения заслуживает только лорд Цвет…
Так, а это уже интересно, принцесса открыла глаза и привстала, чтобы повнимательнее рассмотреть, как бабушка хвалит огненную ящерицу. Ящерицы не было. Вместо зловредной элементаль Селения увидела статного лорда с бледной кожей, ярко-зелеными глазами и светлыми, почти платиновыми уложенными в элегантный хвост волосами. Вот только костюм лорда был ярко голубого цвета, да и насмешливый взгляд очень уж знакомым.
— Бабушка, — тихо позвала Селения, — а что этот мужчина делает в моей спальне?
Все четверо тут же повернулись к ней, в глазах подруг она увидела радость, но прекрасно поняла что радуются они скорее не из-за ее пробуждения, а из-за того что леди Кердинг теперь оставит их в покое. Зато во взглядах бабушки и лорда, который теперь она была точно уверена, являлся саламандром она увидела смущение, у одной явное, у другого наигранное.
— Ах, простите, ваше высочество, — в голосе Цвета было столько раскаяния, если бы еще не насмешка в глазах, — вы должны понять мое беспокойство о вас. Я желал первым убедиться, что с вами все в порядке и вашей жизни ничто не угрожает, а теперь спешу откланяться.
40 
