очень нудно 
84 
— Продолжайте же — куда вы ее отвезли?
— Этого я не могу сказать; не смею. С меня взяли торжественную клятву никому не открывать этого. Вы же не заставите меня перед смертью взять еще один грех на душу?
На этом умирающий стоял твердо. Напрасно Сен-Клер убеждал его, умолял и приказывал. Видя, что все тщетно и что жизнь Трэверса утекает по капле, он в конце концов позволил тому продолжить исповедь.
— Оставив ее в надежном месте, мы вернулись в Витрополь и на другой день выступили в поход против мятежников вместе со всем войском. Вы прибыли в лагерь вскоре после нас. Хозяин, как вас увидел, решил избавиться от ненавистного соперника в вашем лице, а когда заметил, что его светлость герцог Веллингтон вас отличает, еще больше укрепился в своем решении. И вот однажды ночью он велел привести к нему зеленого карлика. Я пробрался к вашему шатру и вызвал его посредством особого сигнала, о котором мы условились заранее. Угрозами и посулами карлика убедили помочь в исполнении гнусного плана, задуманного хозяином, чтобы вас погубить и опозорить. Мальчишка пошел в лагерь к африканцам, выдал от вашего имени все тайны совета и получил в награду вещи, что лежат сейчас на столе. Их он позже закопал в вашем шатре. Он вынул из ножен вашу шпагу, а вместо нее вложил саблю и в довершение предательства выступил на суде с лживыми показаниями, которые чуть было не привели вас к незаслуженной позорной смерти.
Трэверс вновь умолк, утирая холодный пот, крупными каплями выступивший на бледном лбу.
— Вы поступили благородно, обелив доброе имя Сен-Клера, — сказал герцог Веллингтон. — А теперь скажите, кто нанес вам раны, от которых вы умираете?
— Мой хозяин, — отвечал несчастный. — Нынче утром, когда мы возвращались из поместья его дядюшки, я сообщил ему, что хочу исправиться и начать новую жизнь. Грехи, что я уже успел совершить, тяжким грузом лежат у меня на сердце. Он сперва смеялся, притворяясь, будто принял все за шутку. Я уверил его, что серьезен, как никогда в жизни. Тут он помрачнел. Мы немного прошли молча, а как очутились в безлюдном месте, он вдруг выхватил шпагу и пропорол мне бок. Я упал, а он сказал с громким смехом: «Можешь теперь исправляться в аду!» У меня нет больше сил говорить. Остальное вы знаете.
Трэверс закончил свою исповедь чуть слышным, надломленным голосом. Волнение миновало, и он впал в некую летаргию. Это продолжалось минут десять. Вдруг раненый хрипло застонал, все тело его конвульсивно содрогнулось, и душа отлетела навеки.
Зрителей снова впустили в зал. Судьи заняли свои места, и герцог Веллингтон объявил во всеуслышание, что честь Сен-Клера незапятнана, а все обвинения в его адрес — лишь следствие происков злобного врага. Затем его светлость приказал снять с узника цепи, а вместо него заковать полковника Перси и зеленого карлика. Первого из этих достойных персонажей герцог приговорил к смертной казни, второго — к десяти годам каторжных работ.
Когда дело таким образом уладилось, герцог встал и, взяв Сен-Клера за руку, сказал:
— Милорд, я прошу вас быть моим гостем, пока вы остаетесь в Витрополе. Выполните мою просьбу, хотя бы для того, чтобы показать, что не держите на меня зла за шесть недель тюремного заключения, которому вы подверглись.
Конечно, Сен-Клер не мог ответить отказом на такое учтивое приглашение и вместе с герцогом отправился во дворец Ватерлоо. По дороге он рассказал своему высокородному спутнику о таинственном незнакомце, навестившем его в темнице, и выразил сильное желание узнать, кому он обязан своим удивительным спасением.
— Вы думаете, это был корнет Бутон? — спросил герцог.
— Нет, — ответил Сен-Клер. — Тот выше ростом, и голос совсем не похож. Право, если бы мне было позволено высказать смелое предположение, основываясь на столь скудных сведениях, я сказал бы, что в эту минуту разговариваю со своим неведомым другом.
Герцог улыбнулся и ничего не ответил.
— Значит, я не ошибся! — непринужденно продолжал Сен-Клер. — Вашей светлости я обязан спасением жизни и чести.
Безмолвная благодарность, сиявшая в его глазах, пока он говорил, яснее всяких слов передавала его чувства.
— Признаюсь, вы угадали верно, — промолвил герцог. — А теперь вы, должно быть, хотите узнать причины, заставившие меня обратиться к вам с предостережением на берегах Сенегала. Причина проста — за ужином у меня в шатре я заметил, как между вами и полковником Перси произошла размолвка. Он схватился за рукоять шпаги и тут же вновь разжал руку, сопроводив этот жест взглядом и приглушенным восклицанием, которые ясно говорили, что месть всего лишь отложена, дабы впоследствии стать еще слаще, и поскольку жизнь предводителя клана Олбан для меня кое-что значит, я решил хотя бы предупредить вас, чтобы вы были настороже. Далее, мой визит в тюрьму вызван был тем, что́ я узнал от корнета Бутона, и я решил, что предложенный мной способ вызвать его для дачи показаний произведет более сильное впечатление на прочих судей, чем обычный вызов свидетеля.
84 
