Последние отзывы

  66  

Дым вскоре рассеялся, погода же по-прежнему оставляла желать лучшего. Ни о каком дальнейшем путешествии не могло быть и речи. Две недели пришлось ждать принцессе, пока уймется шторм, однако времени она даром не теряла. Узнав о том, что Генрих большой охотник до игры в карты, она упросила графа Саутгемптона обучить ее некоторым карточным играм. К великому удивлению Фицуильяма, принцесса оказалась весьма способной ученицей и вскоре научилась играть в «сотню», любимую игру Генриха VIII.

Очарованный принцессой, граф слал королю послание за посланием, восхваляя грацию, ум и удивительную красоту Анны. В свете дальнейших событий стало совершенно очевидно, что граф или слишком много пил, или же пал жертвой опасной любви с первого взгляда. Как бы то ни было, он уделял Анне массу внимания – показывал ей порт, устраивал для нее турниры и всякие другие развлечения. По вечерам же он непременно играл с нею в карты.

Рождество Анна встретила в Кале, но уже двадцать седьмого декабря ветер стих, и всего за пять часов ее корабль, сопровождаемый пятьюдесятью королевскими судами, достиг Дувра.

На берегу Анну от имени короля приветствовали герцог Суффолк и его молодая жена Кэтрин Уиллоуби. Поскольку погода стояла ветреная, холодная и влажная, было решено поскорее отправиться в Кентербери, а оттуда – в Рочестер. Анна, не жалуясь на неудобства, мужественно перенесла дорогу, но все-таки вздохнула с облегчением, когда наконец добралась до епископского замка и осталась одна в хорошо натопленной комнате.

«Скоро Новый год, – подумала она. – Мне бы очень хотелось провести этот праздник в Лондоне». Там ее ждала первая встреча с Генрихом, а пока принцесса могла отдохнуть и поупражняться в английском.

Генрих в это время, сгорая от нетерпения, не желал больше покорно ждать невесту в Лондоне. Чтобы показать себя настоящим кавалером, он решил выехать навстречу своей королеве и поскорее заключить ее в объятия и расцеловать. Много лет назад, когда Генрих был прекрасным принцем, он очень помог прелестной и печальной принцессе Екатерине. И вот теперь он собрался разыграть такую же роль – любвеобильного жениха, которому не терпится обнять милую, похитить ее и увезти на край света. Разумеется, ему и в голову не пришло, что в 1509 году такая роль подходила ему куда больше, чем в 1540-м. Он по-прежнему считал себя юным принцем в сияющем одеянии. Недолго думая, Генрих вскочил на коня и с охапкой соболей в седельной сумке, которых он вез невесте в подарок, помчался в Рочестер вместе с Расселом и Энтони Брауни, сводным братом Фицуильяма.

Прибыв в Рочестер, король решил послать на разведку Брауни, приказав ему вернуться поскорее, чтобы рассказать о принцессе. Увы, несчастный посланник возвратился почти тотчас же и с трудом выдавил из себя, что дама ждет своего повелителя. Больше от него ничего не удалось добиться. Сраженный увиденным, Брауни сослался на болезнь. Он и в самом деле стал бледным, к тому же его била дрожь.

Обеспокоенный Генрих почти бегом направился в покои невесты. Когда он ворвался к Анне, та как раз смотрела из окна во двор, на медвежью травлю. Удивительно, но принцесса не потеряла самообладания при виде пожилого, обрюзгшего мужчины, внезапно вторгшегося в ее личные покои.

Генрих, как громом пораженный, застыл на пороге. Он не поверил собственным глазам, и ему потребовалось время, чтобы прийти в себя. Наконец, овладев собой, он приблизился к принцессе, которая с широкой улыбкой подставила ему щеку для поцелуя. Пробормотав какое-то приветствие, на которое принцесса ответила по-немецки, Генрих, будучи не в силах скрыть свое разочарование, произнес что-то нечленораздельное, резко развернулся и выбежал прочь из комнаты, позабыв отдать принцессе соболей.

Только во дворе король остановился и начал бранить лордов, доставивших Анну из Кале, – почему, мол, они не известили его заранее о том, что немка страшна как смертный грех.

– Я не увидел ничего из того, что сулили мне портреты и донесения, – злился король. – Как вы посмели расхваливать ее красоту?! Да еще эти ее придворные дамы! Шварценброк, Бремпт, Оозенбрюк, Лок, Виллик! Что это за имена такие, которые выговорить невозможно?! И все они во главе со своей принцессой затянуты в совершенно невообразимые платья… О боже, это же настоящие здоровенные фламандские кобылы!

По пути в Гринвич Генрих распекал Брауни, который не знал, куда глаза девать. Когда же его жена, приставленная к будущей королеве, известила супруга о том, что у Анны очень грубые привычки и манеры, бедняге стало совсем плохо.

  66