7 
– Жираф! – вскричал Сан-Северо, силясь найти это забавным. – Когда же, дорогая, обожаемая графиня, вы перестанете мучить меня, своего раба?
– Когда перестанете меня приглашать. Что поделаешь, мой милый, к вам идешь, только когда ничего лучшего не остается.
Она смеялась, но Гортензия, сначала из деликатности отступившая в тень огромной античной вазы с черными ирисами и белыми лилиями, уже узнала этот голос, смех, это лицо… И, покинув свое напоенное ароматами цветов убежище, она шагнула на свет. Смех дамы резко оборвался, глаза ее округлились.
– Я не сплю? Гортензия? Здесь?
– Ну да, Фелисия, это я. А судя по всему, вы – это вы.
С одинаковым юным пылом обе бросились друг к другу в объятия под ошеломленным взором хозяина. Алое, словно кардинальская мантия, одеяние прильнуло к скромному плащу из черного сукна, и Гортензия почувствовала, как тает ее сердце вблизи давно разыскиваемой подруги. Она нашла Фелисию! Княжну Фелисию Орсини! Много лет они были врагами, а потом, в час печали, Фелисия оказалась ее самой ярой защитницей! Сколько раз, страдая от одиночества в Лозарге, Гортензия с тоской вспоминала непримиримый характер и гордую поступь южанки! А теперь, словно по мановению волшебной палочки, они встретились вновь! Гортензии даже почудилось, что в цепи ее бесконечных несчастий мелькнул, наконец, лучик надежды.
Фелисия первой перевела дух:
– Что вы здесь делаете? Я думала, вы в Оверни.
– Я только что приехала и собиралась поселиться здесь, в доме родителей. Я не знала, что им уже распорядились.
– А теперь, конечно, уезжаете? И куда?
– Хотела просить приюта у нас в монастыре.
– Я предлагал остановиться у меня… – вмешался Сан-Северо, чувствуя, что о его присутствии просто позабыли. Но вышло совсем некстати: Фелисия буквально испепелила его взглядом.
– У вас? Где нет даже женщины, что могла бы прислуживать ей? Да вы просто разума лишились, мой бедный Фернандо! Где вы воспитывались? У неаполитанских лаццарони?[1]
– Но что же вы мне прикажете делать?
– Правила галантности требуют, чтобы вы немедленно вернули госпоже… кстати, Гортензия, какая у вас теперь фамилия?
– Лозарг. Я вышла замуж за своего кузена Этьена и потеряла его почти сразу же после свадьбы. Я вдова, Фелисия!
– Правда? Как и я, – задумчиво протянула подруга. – Однако вернемся к нашему разговору. Итак, по-моему, с вашей стороны было бы очень красиво предоставить дом госпоже де Лозарг, а самому отправиться ночевать в гостиницу!
– Бог с вами, графиня! Разве вы забыли, что у меня полон дом приглашенных? И вообще нам с вами пора идти к гостям. Сейчас посажу госпожу де Лозарг в экипаж и…
– Нам с вами пора? Говорите только о себе, мой милый! Я наконец нашла свою подругу Гортензию и никуда ее не отпущу. И поскольку вы оказались не в состоянии предложить ей достойное пристанище, я увожу ее с собой! Велите подать обратно мой экипаж!
Гортензии вдруг показалось, что Сан-Северо сейчас заплачет.
– Но не уедете же вы сразу, как только приехали, ведь все вас ждут!
– Кто? Ваши любезные друзья из ведомства Полиньяка? Монбель, Герон-Ранвиль, Ла Бурдонне? Эти ничтожества? Мой дорогой Фернандо, вы должны только радоваться, что я уезжаю, ведь вам прекрасно известно, что я встречаюсь с ними лишь ради удовольствия наговорить им дерзостей! Хоть один вечер спокойно проведете!
– Но я так люблю, когда вы бываете у меня, Фелисия, дорогая…
– И напрасно!
– Это такое блаженство и так редко случается…
– Я просто оказываю вам услугу! Вы отлично знаете, что я как была, так и осталась бонапартисткой! Идемте, Гортензия, вам нужно отдохнуть!
– А как же наш вист?
– Благодарите небо, что я вас сегодня не обыграю!
В сопровождении принца, все более напоминавшего расквохтавшуюся курицу, обе дамы приблизились к карете. Но перед тем как усесться, Фелисия окинула суровым взором приготовленный для Гортензии экипаж.
– Ваш ли это экипаж, Фернандо? А где же тогда ваш кучер, где ваши гербы? Мне казалось, вы могли бы оказать больше чести госпоже де Лозарг.
– От вас ничего не укроется, дорогая графиня, – вздохнул Сан-Северо. – Если уж вам угодно все знать, мой Луиджи заболел. А экипаж этот совсем новый, к нему еще не успели прибить гербы. Целую руки, сударыни.
Он помог обеим дамам подняться в экипаж и отступил на шаг. Из окошка показалась головка Гортензии:
– Так не забудьте же свое обещание, принц. Я хотела бы как можно раньше все получить.
7 
