очень нудно 
32 
— А вы не хотите оставить у себя такое чудо? Знаете ли, что в этом камне заключено целое королевское состояние?
— Да, я знаю. Но еще я знаю, что это заклятый камень. Везде, где он появляется, он сеет несчастье, и те, в чьих руках камень находится, не знают покоя. Его надо продать, Жак… возможно, тогда несчастья перестанут преследовать меня, — добавила она глухим голосом.
Нервозность ее голоса не ускользнула от меховщика. Его рука мягко легла на дрожащую руку Катрин.
— В эти сказки я не верю, Катрин. Красота не может быть разрушительной, а этот бриллиант являет собой красоту в чистом виде. Если вы доверите его мне, я использую его для процветания всего королевства. Я пошлю корабли по всем морям, создам конторы, возьму у этой разоренной земли скрытые в ней богатства и верну ей изобилие. Я сделаю вас богатой, не забуду себя и даже короля.
Он опять хотел вернуть его Катрин, но она мягким, но решительным жестом отвела его руку.
— Нет, Жак, оставьте его себе. Он ваш! Надеюсь, что вы лишите его злой силы и заставите служить на общую пользу. Если вам не удастся, и тогда не сожалейте. Я отдаю его вам.
— Я беру его в залог, Катрин, или взаймы, если для вас это предпочтительнее. Я верну стократно его стоимость. Вы восстановите Монсальви, и ваш сын будет среди великих мира сего, среди тех, чьи имена непременно связаны с большим состоянием. Но… Этот хозяин заставляет нас умирать от голода! Эй, мэтр Амабль, где ужин?
Вырванный из состояния созерцания, хозяин поспешил на кухню за овощным супом. Жак Кер встал и предложил руку Катрин.
— Пойдемте ужинать, моя дорогая компаньонка, и будет благословен Всевышний, послав вас мне навстречу. Мы с вами пойдем далеко, не будь я Жак Кер!
Он помог ей устроиться за столом, а потом, убедившись, что мэтр Амабль и его служанка не вернулись, прошептал:
— Вы имели неосторожность открыто демонстрировать камень в этой гостинице, Амабль — добрый человек, но вам неизвестно, что Ла Тремуйль рвется к этому черному бриллианту. Его кузен Жиль де Рэ рассказал об этом камне, и он мечтает завладеть им. Надо быть более осторожной, моя дорогая, когда вы имеете дело с королевским двором.
— Ну что же, прекрасно! Продайте ему этот камень.
Жак Кер рассмеялся.
— Вы все еще такая наивная? Если камергер узнает, что камень у меня, я не дам много за свою шкуру. Зачем он будет платить, если можно взять за так… или в крайнем случае убить меня?
— Так вот почему кастилец Вилла-Андрадо хочет жениться на мне с благословения Ла Тремуйля. Земли Монсальви были бы переданы испанцу, а бриллиант пойдет Ла Тремуйлю как плата за содействие.
— Вы себя недооцениваете, моя дорогая! Кастилец действительно без ума от вас, я думаю. Ему нужны вы, но, конечно, он не откажется и от ваших земель.
— Так или иначе, — вмешался в разговор брат Этьен, — я думаю, что уже завтра бриллиант вместе с вами удалится от мадам Катрин?
— Закончив свои дела здесь, я поеду в Бокер. Там находится сильная и богатая еврейская община. Я знаю раввина Исаака Арабанеля, его брат один из руководителей еврейской колонии в Толедо, и его семья очень богата. От него я получу столько золота, сколько стоит этот бриллиант.
Чтобы предупредить о возвращении хозяина, брат Этьен кашлянул и, сложив руки, склонил голову к своей миске и начал читать молитву, которую все внимательно слушали. Потом принялись за ужин: нужно было восстановить силы, растраченные в дороге.
Катрин почувствовала облегчение, как только бриллиант исчез в кошельке Жака Кера. Она была воодушевлена этой прекрасной сделкой, рассчитанной на будущее. Во всяком случае, Мишель когда-нибудь станет богатым благодаря Жаку Керу, и если даже королевское прощение не будет предоставлено ее семье, он сможет жить свободно и в достатке вне границ Франции. Катрин, однако, хотела большего. Богатство представляло только часть ее плана. Ей нужно было положить конец могуществу королевского камергера и добиться амнистии для себя и Арно. Имя Монсальви должно вернуть себе весь свой блеск, иначе жизнь не имела больше смысла.
За ужином, любезно поданным мэтром Амаблем, Жак Кер рассказывал о своих планах на будущее. Он не расспрашивал Катрин о супруге, целях поездки, принимая ее молчание за сдержанность.
Верная своему решению сохранять в тайне несчастье, случившееся с Арно, Катрин в свое время сообщила Масе о смерти мужа. Ясно, что Жак Кер хотел избежать неловких вопросов, чтобы не бередить рану Катрин. И она была ему признательна за деликатность. Но не раз она встречала взгляд меховщика, в котором читала вопрос, смешанный с замешательством. Он, видимо, искал слова, хотел спросить, что она намеревается делать, как устраивать жизнь, не желая одновременно показаться неделикатным. Потом нашел выход в шутке:
32 
