очень нудно 
61 
Вот, например, сундук в северном углу. Всегда был закрыт, заперт, и ключ куда-то спрятали. А сейчас защелки-то опущены, а вот медный язычок замка откинут, открыт.
Джонни подошел к сундуку, выковырял защелки из пазов и приподнял тяжелую крышку. На чердаке разом похолодало.
Внутри лежала она. Свернувшись клубочком. Такая молодая, красивая.
Тонкое лицо – как меловая черта на аспидной доске волос. Джонни тихонько вздохнул, не отпуская крышки. Духи все еще не улетучились. Она выглядела такой же одинокой и заброшенной, каким чувствовал себя Джонни. Он ее прекрасно понимал. На чердаках всегда копятся забытые, никому не нужные вещи.
Очевидно, она задохнулась. Кто-то скрыл ее красоту под тяжелой, непроницаемой крышкой. Белые пальцы, как экзотический цветок, покойно лежали на прозрачно-розовом платье.
Секундой позже Джонни заметил на полу смятый клочок бумаги – кусочек записки, сделанной ее почерком:
«…вам придется возместить мне то, чего я была лишена все эти годы. Это не будет сложно. Я могу стать учительницей Джонни. Это легко объяснит мое присутствие в доме. Элли».
Джонни посмотрел на ее мертвое лицо. Точно она заснула на вечеринке, а кто-то отнес ее сюда, на чердак, и прихлопнул сверху сундучной крышкой.
Сумерки смыкались вокруг Джонни, то стягивались вокруг горла, то отступали.
– Ты моя учительница? – тупо повторял он. – Моя собственная единственная учительница? А тебя… тебя убили? Зачем кому-то тебя убивать?
Эту мысль прогнала другая. Он, Джонни Менло, сын Менло из высшего света, нашел самый настоящий труп!
Точно! Глаза мальчика широко распахнулись. Уж теперь-то мама с папой его обязательно заметят! Куда там – даже бабушка перестанет играть целыми днями в шахматы с дядей Флинни, подавится бренди, глянет на Джонни сквозь толстые очки и воскликнет: «Господи, мальчик, так ты не зря весь дом ставил на голову!»
Точно. Точно! Джонни сморгнул. Сердечко его колотилось.
Кузен Уильям может даже упасть в обморок!
Он, Джонни Менло, нашел покойницу! Это его, не мамины, фотографии будут печатать в вечерних газетах.
Спрятав записку в кармане, Джонни в последний раз поглядел на длинные ресницы, и розовые губы, и черные косы Девушки в Сундуке и прикрыл за ней крышку.
Он завизжит. С верхней ступеньки лестницы. И будет визжать, пока небо не упадет на землю, а гости – на пол! Вот так!
Повизжал он неплохо.
По лестнице, через зал, визгом пробивая себе дорогу, в толпе, Джонни пробрался к маминому сверкающему вечернему платью и вцепился в него изо всех сил.
– Джонни, Джонни, зачем ты пришел? В чем дело? Я тебе сказала… – Детское мамино личико опустилось сквозь искристый туман.
Джонни набрал полный кулак блесток и провизжал:
– Мама, там на чердаке труп!
Все лица обратились к нему – точно зрители на стадионе. Мамино лицо напряглось, потом расслабилось.
– Отпусти мое платье, милый, испачкаешь. Посмотри на свои руки – ты весь в паутине. А теперь беги к себе, будь хорошим мальчиком.
– Ну мам! – проныл он. – Там труп…
– Господи Боже, – вздохнул кто-то в толпе. – Точно как его отец.
– А вы замолчите! – Джонни сердито оглянулся. Там правда труп!
А мама его не видела. Она смотрела на гостей, и Джонни оставалось только взирать снизу на ее лебединую шею с бьющейся жилкой, на изящный подбородок, на пальчики, поправляющие сбившийся каштановый локон.
– Пожалуйста, простите Джонни, – проговорила она. – Дети, знаете, так впечатлительны… – Подбородок опустился. В голубых глазах застыли сумерки. – Иди наверх, Джонни.
– Ох, ну мам…
Мир рушился. Блестки выскользнули из пальцев.
Взгляды гостей внезапно обожгли ненавистью.
– Ты слышал, что сказала мама?
Это уже папин звучный голос. Бой проигран. Джонни дернулся, окинул зал прощальным мрачным взглядом и бросился вверх по лестнице, утирая наворачивающиеся на глаза слезы.
Он повернул медную ручку двери. Бабушка, как всегда, играла в шахматы с дядей Флинни. Солнечный свет бил в огромное окно и отскакивал от бабушкиных очков. Игроки даже не подняли голов.
– Бабушка, простите, но…
Старушка постучала тросточкой по сухому колену:
– Ну?
– Там на чердаке труп, а мне никто не верит…
– Иди, Джонни.
– Но там и вправду труп! – вскрикнул Джонни.
– Знаю, знаю. А теперь беги, принеси кузену Уильяму бутылку коньяка. Марш!
Джонни сбегал в винный погреб, достал бутылку коньяка, поднялся наверх и постучал в дверь. Ему показалось, что за дверью всхлипнули, потом послышался торопливый шепот кузена Уильяма:
61 
