46 
Командир смотрел, как приближался Марс — он становился все ближе, все огромней.
— Через час посадка на этой проклятой планете. Смит, вам когда-нибудь снились упыри и прочая пакость?
— Снились, сэр. За месяц до старта ракеты из Нью-Йорка. Белые крысы грызли мне шею, сосали кровь. Боялся сказать вам, думал, еще не возьмете с собой.
— Ну ладно, — вздохнул Командир — Я тоже видел сон. Первый за все пятьдесят лет жизни. Он приснился мне за несколько недель до отлета. А потом снился каждую ночь. Будто я белый волк, которого обложили на снежном холме. Меня подстрелили, в теле застряла серебряная пуля. А потом зарыли в землю и в сердце воткнули кол. — Он кивнул в сторону иллюминатора.
— Вы думаете, Смит, они ждут нас?
— Кто знает, марсиане ли там, сэр.
— Кто же тогда? Они начали запугивать нас уже за два месяца до старта. Сегодня они убили Пирса и Рейнольдса. А вчера ослеп Грэвиль. Почему? Никто не знает. Упыри, иголки, сны, люди, умирающие без всякой причины. В другое время я бы сказал, что это смахивает на колдовство. Но мы живем в 2120 году, Смит. Мы разумные люди. Ничего такого не должно случиться, а вот поди же, случается. Кто бы они ни были, эти существа с их упырями и иголками, но они наверняка постараются прикончить нас всех. — Он резко повернулся — Смит, принесите-ка сюда все книги из моего шкафа. Я хочу, чтобы они были с нами при посадке. На столе высилась груда книг — не менее двухсот.
— Спасибо, Смит. Вы заглядывали когда-нибудь в них? Думаете, я сошел сума? Может быть. У меня было предчувствие. Я выписал их из Исторического музея в последнюю минуту. А все из-за этих проклятых снов. Двенадцать ночей подряд меня кололи, резали на куски, визжащий упырь был распят на операционном столе, что-то мерзкое и смердящее хранилось в черном ящике под полом. Кошмарные, страшные сны. Всем нашим ребятам снились кошмары о колдовстве, оборотнях, вампирах и призраках — всякая чертовщина, о которой они прежде и понятия не имели. Почему? Да все потому, что сто лет назад были уничтожены все книги, где об этом говорилось. Был издан такой закон. Он запретил все эти ужасные книги. То, что вы видите сейчас, Смит, — это последние экземпляры. Их сохранили для истории и запрятали в музейные хранилища.
Смит наклонился, пытаясь прочесть названия на пыльных переплетах.
Эдгар Аллан По "Рассказы", Брэм Стокер "Дракула", Мэри Шелли "Франкенштейн", Генри Джеймс "Поворот винта", Вашингтон Ирвинг "Легенда о Сонной лощине", Натаниель Готорн "Дочь Рапачини", Амброз Бирс "Случай на мосту через Совиный ручей", Льюис Кэрролл "Алиса в Стране чудес", Алджернон Блэквуд "Ивы", Фрэнк Баум "Волшебник Изумрудного города", Г.Ф. Лавкрафт "Зловещая тень над Инсмутом". И еще книги Уолтера де ла Мэра, Уэйкфилда, Гарвея, Уэллса, Эсквита, Хаксли. Эти авторы все запрещены. Их книги сожгли в тот самый год, когда перестали праздновать День Всех Святых и Рождество. Зачем нам эти книги, сэр!
— Не знаю, — вздохнул Командир. — Пока не знаю.
Три ведьмы подняли повыше магический кристалл. В нем, мерцая, светилось лицо Командира. До их слуха донеслось еле слышное "Не знаю. Пока не знаю…"
Ведьмы впились друг в друга взором.
— Надо спешить, — сказала первая.
— Пора предупредить тех, что в городе.
— Надо сказать им о книгах. Дело плохо. Все этот идиот Командир виноват.
— Через час они посадят здесь свою ракету.
Три старухи содрогнулись и посмотрели на берег высохшего марсианского моря, где высился Изумрудный город. В самой высокой его светелке маленький человек раздвинул пурпурные занавеси на окне. Он смотрел на пустынный ландшафт, туда, где три старые колдуньи варили свое варево и мяли в руках воск. Дальше были видны другие костры, тысячи костров. Сквозь марсианскую ночь плыли легкий, как крылья ночной бабочки, синий дымок благовоний, черный табачный дым и дым костров из траурных еловых веток, туманы, пахнущие корицей и тленом. Маленький человек сосчитал жарко горящие ведьмины костры. Словно почувствовав на себе взгляд трех ведьм, он обернулся. Край отпущенной пурпурной занавески упал, полуприкрыв окно, и от этого показалось, что соседний портал мигнул, словно чей-то желтый глаз.
Эдгар Аллан По смотрел в окно башни, и аромат выпитого вина приятно щекотал его ноздри.
— У друзей Гекаты нынче много дел, — сказал он, вглядываясь в силуэты ведьм далеко внизу.
— Я видел, как сегодня их гонял Шекспир, — произнес голос за его спиной. — Там, на берегу моря, собралась вся его рать, их тысячи. Там же три ведьмы, Оберон, отец Гамлета, Пак — все. Я говорю, тысячи. Море людей.
46 
