26 
Викки только покачала опущенной головой. Мередит стиснула ее руку и встала, а Стефан мотнул головой в сторону окна.
Когда все оказались на улице, Стефан сказал негромко:
— Оставлять ее без охраны нельзя, но сам я сейчас не могу дежурить. У меня есть одно дело, и мне надо, чтобы со мной пошел кто-то из девушек. Оставлять здесь Бонни или Мередит одну я тоже не хочу, — он обернулся к Мэтту: — Мэтт, ты не мог бы…
— Я останусь, — сказал Дамон.
Все в изумлении уставились на него.
— Но ведь это логично, нет? — Дамон, казалось, был искренне удивлен. — Или ты считаешь, что они смогут что-то сделать, столкнувшись с ним?
— Они вызовут меня. Я могу читать их мысли на очень большом расстоянии, — сказал Стефан. Он явно не хотел уступать позиции.
— А-а, ну-ну, — протянул Дамон. — В случае чего я тоже могу тебя вызвать, братишка. Просто от ваших изысканий у меня уже скулы сводит. В конце концов, здесь не хуже, чем в любом другом месте.
— Ей нужен защитник, а не насильник, — сказал Стефан.
Улыбка Дамона была просто обворожительной.
— Ты про это? — Кивком головы он показал на девушку, которая по-прежнему сидела на кровати, склонившись над вербеной. Вся ее фигура, от растрепанных волос до босых ног, являла собой не самое привлекательное зрелище. — Извини, братишка, но я легко найду что-нибудь получше. — На секунду Бонни показалось, что черные глаза, сверкнув, метнулись в ее сторону. — Ты всегда говорил, что хотел бы мне доверять, — добавил он. — У тебя появился шанс доказать, что это правда.
Казалось, Стефан искренне хотел ему поверить. Но все-таки подозрительное выражение не исчезло с его лица. Дамон ничего не говорил, он просто улыбался, хитро и загадочно. «Он как будто хочет сказать: нет, мне нельзя доверять», — мелькнуло у Бонни в голове.
Два брата стояли и смотрели друг на друга, и в воздухе повисло напряженное молчание. Бонни отчетливо увидела, как они похожи: один — серьезный и сосредоточенный, другой — иронично-покорный, но оба потрясающе красивые.
Стефан медленно вздохнул.
— Ладно, — сказал он наконец вполголоса. Бонни, Мэтт, Мередит — все смотрели на Стефана, но он, казалось, их не замечал. Он обращался к Дамону так, словно кроме них здесь никого не было. — Стой тут, у дома, так, чтобы тебя никто не заметил. Когда я закончу со своими делами, то вернусь и подменю тебя.
Брови Мередит взлетели так высоко, что казалось, они вот-вот коснутся волос, но она не сказала ни слова. Бонни старалась подавить чувство беспокойства. «Стефан знает, что делает, — сказала она себе. — По крайней мере, я на это надеюсь».
— Постарайся не задерживаться, — сказал Дамон спокойно.
Они ушли, оставив Дамона, почти неразличимого в сумерках на фоне черных грецких орехов, которые росли на заднем дворе дома Викки, — и саму Викки, по-прежнему сидевшую, раскачиваясь взад-вперед.
Когда они сели в машину, Мередит спросила:
— Куда теперь?
— Хочу проверить одну гипотезу, — коротко сказал Стефан.
— Что убийца — вампир? — спросил Мэтт с заднего сиденья, где он сидел вместе с Бонни.
Стефан бросил на него внимательный взгляд.
— Да.
— Поэтому ты сказал Викки, чтобы она никого не приглашала в дом? — спросила Мередит, явно не желавшая оставаться в стороне от бурной интеллектуальной деятельности. «Вампиры, — вспомнила Бонни, — не могут зайти в помещение, где живут и спят люди, если их туда не пригласить». — И поэтому спросил, не было ли у него синего камня?
— Амулет против солнечного света, — сказал Стефан, протягивая вперед правую руку. На среднем пальце красовалось серебряное кольцо с лазуритом. — Без него прямые лучи солнца нас убивают. Если убийца — действительно вампир, на нем должен быть такой камень. — Словно бы машинально Стефан потрогал что-то под футболкой. Через секунду Бонни сообразила, что это.
Кольцо Елены. Стефан дал ей это кольцо с самого начала, а после ее смерти забрал его себе и повесил на цепочку. «Чтобы у меня всегда была какая-то ее вещь», — сказал он тогда.
Бонни обернулась к сидевшему рядом с ней Мэтту и увидела, что его глаза закрыты.
— Как мы узнаем, вампир это или нет? — спросила Мередит.
— Я знаю только один способ, и он не из приятных. Но других вариантов у нас нет.
У Бонни екнуло сердце. Если этот способ даже для Стефана «не из приятных», то что говорить о ней?
26 
