очень нудно 
44 
Ученые работали по группам – старики решали важные задачи, образовали звенья единого процесса. Каждые восемь дней состав группы, работающей над той или иной проблемой, полностью обновлялся. Общая отдача была до нелепости мала. Ученые старились и умирали, едва достигнув творческой зрелости. Созидательная пора каждого составляла от силы двенадцать часов. Три четверти жизни уходило на учение, а за короткой порой творческой отдачи тут же следовали дряхлость, безумие, смерть.
Все обернулись, когда вошел Сим.
– Неужели пополнение? – сказал самый старый.
– Не думаю, – заметил другой, помоложе. – Гоните его прочь. Это, должно быть, один из тех, что подстрекают людей воевать.
– Нет-нет, – возразил старик. Шаркая по камню босыми ступнями, он подошел к Симу. – Входи, мальчик, входи.
Глаза у него были приветливые, уравновешенные, не такие, как у порывистых жителей верхних пещер. Серые спокойные глаза.
– Что тебе нужно?
Сим смешался и опустил голову, не выдержав спокойного ласкового взгляда.
– Жить, – прошептал он.
Старик негромко рассмеялся. Потом тронул Сима за плечо.
– Ты из какой-нибудь новой породы? Или, может быть, ты больной? – допытывался он почти всерьез. – Почему ты не играешь? Почему не готовишь себя к поре любви, к женитьбе, к отцовству? Разве ты не знаешь, что завтра вечером будешь – почти взрослым? Не понимаешь, что жизнь пройдет мимо тебя, если ты не будешь осмотрительным?
Старик смолк.
С каждым вопросом глаза Сима переходили с предмета на предмет. Сейчас он смотрел на приборы на столе.
– Мне не надо было сюда приходить? – спросил он.
– Конечно, надо было, – прогремел старик. – Но это чудо, что ты пришел. Вот уже тысяча дней, как мы не получали пополнения извне! Приходится самим выращивать ученых, в собственной закрытой системе. Сосчитай-ка нас! Шесть! Шестеро мужчин! И трое детей. Могучая сила, верно? – Старик плюнул на каменный пол. – Мы зовем добровольцев, а нам отвечают: «Обратитесь к кому-нибудь другому!» Или: «Нам некогда!» А знаешь, почему они так говорят?
– Нет. – Сим пожал плечами.
– Потому что каждый думает о себе. Конечно, им хочется жить дольше, но они знают, что, как бы ни старались, вряд ли им лично прибавится хоть один день. Возможно, потомки будут жить дольше. Но ради потомков они не согласны жертвовать своей любовью, своей короткой юностью, даже хотя бы одним часом заката или восхода!
Сим прислонился к столу.
– Я понимаю, – серьезно сказал он.
– Понимаешь? – Старик рассеянно посмотрел на Сима. Потом вздохнул и ласково потрепал его по руке. – Ну конечно, понимаешь. Можно ли требовать от кого-нибудь, чтобы понимал больше. Ты молодец.
Остальные окружили кольцом Сима и старика.
– Мое имя Дайнк. Завтра ночью мое место займет Корт. Я к тому времени умру. На следующую ночь кто-то другой сменит Корта, а потом придет твоя очередь, если ты будешь трудиться и верить. Но прежде я хочу дать тебе подумать. Возвращайся к своим товарищам по играм, если хочешь. Ты кого-нибудь полюбил? Возвращайся к ней. Жизнь коротка. С какой стати тебе печалиться о тех, кто еще не родился! У тебя есть право на юность. Ступай, если хочешь. Ведь если ты останешься, все твое время уйдет только на то, чтобы трудиться, стариться и умереть за работой. Правда, ты будешь делать доброе дело. Ну?
Сим оглянулся на туннель. Где-то там завывал ветер, и пахло варевом, и шлепали босые ноги, и звучал, радуя сердце, молодой смех. Он сердито дернул головой, на глазах его блеснула влага.
– Я остаюсь, – сказал он.
Часть 6
Третья ночь и третий день остались позади. Наступила четвертая ночь. Сим втянулся в жизнь ученых. Ему рассказали про металлическое зернышко на вершине далекой горы. Рассказали про много зернышек – так называемые «корабли», и как они потерпели крушение, про то, как уцелевшие, которые укрылись среди скал, начали быстро стариться и в отчаянной борьбе за жизнь забыли все науки. В такой вулканической цивилизации знание механики не могло сохраниться. Всякий жил только настоящей минутой.
О вчерашнем дне никто не думал, завтрашний день зловеще глядел в глаза. Но та самая радиация, которая ускорила старение, породила и своего рода телепатическое общение, помогающее новорожденным воспринимать и осмысливать. А получившая силу инстинкта наследственная память сохранила картины других времен.
– Почему мы не пробуем добраться до корабля на горе? – спросил Сим.
44 
