очень нудно 
50 
«Это и есть смерть?» – удивился Сим и канул в кромешный мрак.
Его привели в себя струи холодной воды, которой ему плескали в лицо. Он нерешительно открыл глаза. Лайт, положив его голову себе на колени, бережно кормила его. Сим было голоден и измучен, но все мгновенно заслонил страх. Превозмогая слабость, он приподнялся: над ним были своды какой-то незнакомой пещеры.
– Сколько времени прошло? – строго спросил он.
– День еще не кончился. Лежи спокойно, – сказала она.
– День не кончился?
Она радостно кивнула.
– Ты не потерял ни одного дня жизни. Это пещера Нхоя. Нас защищают черные скалы. Мы проживем три лишних дня. Доволен? Ложись.
– Нхой умер? – Он откинулся на спину, напряженно дыша, сердце отчаянно колотилось в ребра. Но вот постепенно Сим отдышался. – Я победил, победил, – прошептал он.
– Нхой умер. И мы чуть не погибли. Нас подобрали в последнюю минуту.
Он принялся жадно есть.
– Нельзя терять ни минуты. Мы должны набраться сил. Моя нога…
Он поглядел на ногу, ощупал ее. Она была обмотана длинными желтыми стеблями, боль совсем исчезла. Вот и теперь, можно сказать на глазах, лихорадочный ток крови вовсю работал, продолжая свое исцеляющее действие под повязкой. «До заката нога должна быть здорова, – сказал он себе. – Должна».
Сим встал и, прихрамывая, начал ходить взад-вперед, будто пойманный зверь. Он ощутил взгляд Лайт, но не мог заставить себя ответить на него. В конце-концов все-таки обернулся.
Однако она заговорила первая.
– Ты хочешь идти дальше к кораблю? – мягко спросила Лайт. – Сегодня вечером? Как только зайдет солнце?
Он набрал в легкие воздух, потом выдохнул.
– Да.
– А до завтра подождать нельзя?
– Нет.
– Тогда я иду с тобой.
– Нет!
– Если начну отставать, не жди меня. Здесь мне все равно не жизнь.
Долго и пристально они смотрели друг на друга. Он безнадежно пожал плечами.
– Ладно. Я знаю, тебя не отговорить. Пойдем вместе.
Часть 9
Они ожидали в устье своей новой обители. Наступил закат. Камни настолько остыли, что по ним можно было ходить. Вот-вот придет пора выскакивать наружу и бежать к далекому, отливающему металлическим блеском зернышку на горе.
Скоро пойдут дожди. Сим представлял себе картины, которые не раз наблюдал: как ливень собирается в ручьи, а ручьи образуют реки, каждую ночь пробивающие новые русла. Сегодня река течет на север, завтра – на северо-восток, на третью ночь – строго на запад. Могучие потоки без конца бороздили долину шрамами. Старые русла заполнялись обвалами. Следующий день рождал новые. Реки, их направление – вот о чем он много часов думал снова и снова. Ведь очень может быть, что… Ладно, время покажет.
Сим заметил, что здесь и пульс реже и все жизненные процессы замедлились. Это особая горная порода защищала их от солнечной радиации. Конечно, ток жизни и тут оставался стремительным, но не настолько.
– Пора, Сим! – крикнула Лайт.
Они побежали. Бежали в промежутке между двумя смертями – испепеляющей и леденящей. Бежали вместе от скал к манящему кораблю.
Никогда в жизни они так не бегали. Настойчиво, упорно их бегущие ноги стучали по широким каменным плитам вниз по склонам, вверх по склонам и дальше – вперед, вперед… Воздух царапал их легкие, как наждаком. Черные скалы безвозвратно ушли назад.
Они не ели на бегу. Оба еще в пещере наелись вдоволь, чтобы сберечь время. Теперь только бежать: выбросить вверх ногу, мах назад согнутой в локте рукой, мышцы предельно напряжены, рот жадно пьет воздух, который из жгучего стал освежающим.
– Они глядят на нас.
Сквозь стук сердца слух его уловил прерывающийся голос Лайт.
Кто глядит?.. А, конечно, скальное племя. Когда в последний раз происходила подобная гонка? Тысячу, десять тысяч дней назад? Сколько времени прошло с тех пор, как кто-то, решив попытать счастья, мчался во весь опор, провожаемый взглядами целого народа, сквозь овраги и через студеную равнину? Может быть, влюбленные на минуту забыли о смехе и пристально смотрят на две крохотные точки, на мужчину и женщину, что бегут навстречу своей судьбе? Может быть, дети, уписывая спелые плоды, оторвались от игр, чтобы посмотреть на эту гонку со временем? Может быть, Дайнк еще жив и, щуря тускнеющие глаза под насупленными бровями, скрипучим, дрожащим голосом кричит что-то ободряющее и машет скрюченной рукой? Может быть, их осыпают насмешками? Называют глупцами, болванами? И звучит ли в язвительном хоре хоть один голос, желающий им удачи, надеющийся, что они достигнут корабля?
50 
