47 
Марсианин встрепенулся:
— Вы говорите — в той стороне?
— Да, там, где ракеты. — Томас подвел его к краю бугра и показал вниз. — Видите?
— Нет.
— Да вон же, вон, черт возьми! Такие длинные, серебристые штуки.
— Не вижу.
Теперь рассмеялся Томас:
— Да вы ослепли!
— У меня отличное зрение. Это вы не видите.
— Ну хорошо, а новый поселок вы видите? Или тоже нет?
— Ничего не вижу, кроме океана — и как раз сейчас отлив.
— Уважаемый, этот океан испарился сорок веков тому назад.
— Ну знаете, это уж чересчур.
— Но это правда, уверяю вас!
Лицо марсианина стало очень серьезным.
— Постойте. Вы в самом деле не видите города, как я его вам описал? Белые-белые колонны, изящные лодки, праздничные огни — я их так отчетливо вижу! Вслушайтесь! Я даже слышу, как там поют. Не такое уж большое расстояние.
Томас прислушался и покачал головой:
— Нет.
— А я, — продолжал марсианин, — не вижу того, что описываете вы. Как же так?..
Они снова зябко вздрогнули, точно их плоть пронизало ледяными иглами.
— А может быть?..
— Что?
— Вы сказали «с неба»?
— С Земли.
— Земля — название, пустой звук… — произнес марсианин. — Но… час назад, когда я ехал через перевал… — Он коснулся своей шеи сзади. — Я ощутил…
— Холод?
— Да.
— И теперь тоже?
— Да, снова холод. Что-то было со светом, с горами, с дорогой — что-то необычное. И свет, и дорога словно не те, и у меня на мгновение появилось такое чувство, будто я последний из живущих во Вселенной…
— И со мной так было! — воскликнул Томас взволнованно; он как будто беседовал с добрым старым другом, доверяя ему что-то сокровенное.
Марсианин закрыл глаза и снова открыл их.
— Тут может быть только одно объяснение. Все дело во Времени. Да-да. Вы — создание Прошлого!
— Нет, это вы из Прошлого, — сказал землянин, поразмыслив.
— Как вы уверены! Вы можете доказать, кто из Прошлого, а кто из Будущего? Какой сейчас год?
— Две тысячи второй!
— Что это говорит мне?
Томас подумал и пожал плечами:
— Ничего.
— Все равно что я бы вам сказал, что сейчас 4 462 853 год по нашему летосчислению. Слова — ничто, меньше, чем ничто! Где часы, по которым мы бы определили положение звезд?
— Но развалины — доказательство! Они доказывают, что я — Будущее. Я жив, а вымертвы!
— Все мое существо отвергает такую возможность. Мое сердце бьется, желудок требует пищи, рот жаждет воды. Нет, никто из нас ни жив ни мертв. Впрочем, скорее жив, чем мертв. А еще вернее, мы как бы посередине. Вот: два странника, которые встретились ночью в пути. Два незнакомца, у каждого своя дорога. Вы говорите, развалины?
— Да. Вам страшно?
— Комухочется увидеть Будущее? И кто его когда-либо увидит? Человек может лицезреть Прошлое, но чтобы… Вы говорите, колонны рухнули? И море высохло, каналы пусты, девушки умерли, цветы завяли? — Марсианин смолк, но затем снова посмотрел на город. — Но вон же они! Я их вижу.И мне этого достаточно. Они ждут меня, что бы вы ни говорили.
Точно так же вдали ждали Томаса ракеты, и поселок, и женщины с Земли.
— Мы никогда не согласимся друг с другом, — сказал он.
— Согласимся не соглашаться, — предложил марсианин. — Прошлое, Будущее — не все ли равно, лишь бы мы оба жили, ведь то, что придет вслед за нами, все равно придет — завтра или через десять тысяч лет. Откуда вы знаете, что эти храмы — не обломки вашей цивилизации через сто веков? Не знаете. Ну так и не спрашивайте. Однако ночь коротка. Вон рассыпался в небе праздничный фейерверк, взлетели птицы.
Томас протянул руку. Марсианин повторил его жест.
Их руки не соприкоснулись — они растворились одна в другой.
— Мы еще встретимся?
— Кто знает? Возможно, когда-нибудь.
— Хотелось бы мне побывать с вами на вашем празднике.
— А мне — попасть в ваш новый поселок, увидеть корабль, о котором вы говорили, увидеть людей, услышать обо всем, что случилось.
— До свидания, — сказал Томас.
47 
