19 
— Дама, и, кажется, она в обмороке. Когда я заглянул в экипаж, она была очень бледна. Что делать, мэм?
С ирландской простотой мисс Лори ответила не задумываясь:
— Устройте их здесь. Лошадей пусть отведут в конюшню, а слуг… сколько их?
— Трое, мэм. Два форейтора и лакей. Выезд явно господский — без форсу, но очень приличный. Кони — красавцы.
— Ты узнал ливрею?
— Нет, мэм. Форейторы в сером и белом, лакей в обычном платье. Они говорят, коней испугало стадо сиднемских коров. Горячие лошади!
— Ладно, делай, что я сказала. Даму пусть несут прямо сюда, слуг разместите поудобнее.
— Да, мэм.
Конюх прикоснулся к шляпе и отошел. Мисс Лори закрыла окно. Было очень холодно. Довольно скоро на лужайке показались слуги пострадавшей дамы. Они несли ее на руках.
— Положите ее на диван, — сказала мисс Лори, когда слуги вместе со своей ношей вошли в гостиную.
Те повиновались. С дамы аккуратно сняли дорожный плащ, и взглядам предстала миниатюрная фигурка в темном платье. Пуховые подушки почти не проминались под ее весом, такая она была легонькая.
Даму положили рядом с камином, и тепло довольно скоро вернуло ее к жизни. Она открыла глаза и взглянула на мисс Лори, которая, склонившись над потерпевшей, подносила к ее губам чашку согревающего напитка. Увидев незнакомку, дама смущенно отвела взгляд и осведомилась, где ее слуги.
— Они в доме, мэм, целы и невредимы, но сегодня вы уже не сможете продолжать путь. Экипаж поломан.
Дама не ответила. Она обвела глазами комнату и, увидев элегантную обстановку и мирно пылающий камин, несколько успокоилась. Чуть-чуть повернувшись на подушках, однако по-прежнему глядя не на мисс Лори, а в прямо противоположную сторону, она спросила:
— Кого я должна благодарить за доброту? Где я?
— Это гостеприимная страна, мадам. Здесь не поворачиваются спиной к незнакомцам.
— Я знаю, что я в Ангрии, — тихо ответила дама. — Но где? Как зовется дом, и кто вы?
Мина Лори слегка покраснела. Ей не хотелось называть свое настоящее имя, известное широко — слишком широко. Услышав его, дама скорее всего отвернулась бы от нее с презрением, а Мина чувствовала, что не сможет этого пережить.
— Я всего лишь экономка, — сказала она. — Это охотничий домик крупного ангрийского помещика.
— Что за помещик? — спросила дама, на давая сбить себя с толку уклончивыми ответами.
И вновь мисс Лори замялась. Под угрозой смерти она не могла бы выговорить «его светлость герцог Заморна» и потому сказала поспешно:
— Один западный джентльмен, дальняя ветвь великих Пакенхемов. По крайней мере так гласит родовая хроника, но семья уже давно живет на Востоке.
— Никогда о таких не слышала, — заметила дама. — Пакенхемы… фамилия не ангрийская.
— Быть может, мадам, вы не очень хорошо знакомы с этой частью страны?
— Я знаю Хоксклиф, — сказала дама, — а ваш дом стоит на самом краю леса, в королевских владениях, не так ли?
— Да, мадам. Он был здесь еще до того, как герцог приобрел эти земли. Его величество разрешил моему хозяину сохранить за собой дом и привилегию охотиться в Хоксклифском лесу.
— И вы экономка мистера Пакенхема?
— Да, мадам.
Дама еще раз искоса посмотрела на собеседницу, задержав взгляд на алмазных серьгах и обруче с бриллиантами в гуще смоляно-черных волос, скользнула глазами по миловидному личику и точеной фигуре юной экономки, затем вновь отвернулась к стене с выражением, которое говорило громче любых слов. Мине хотелось вырвать из ушей сверкающие серьги. Она была глубоко уязвлена.
«Все меня знают, — подумала она про себя. — „Любовница“ выжжено у меня на лбу».
Мисс Лори, в свою очередь, взглянула на гостью. Та, несмотря на молодость, держалась очень повелительно и надменно. У нее было маленькое женственное личико, приятные глаза, белая, красиво изогнутая шея, изящные аристократические руки и ноги. Одежда не позволяла определить, какого она звания. В волосах не поблескивало камней, выдавших положение мисс Лори. Платье темно-синего шелка, лайковые перчатки и черные атласные туфельки могли принадлежать жене любого ангрийского джентльмена.
— Нельзя ли выделить мне отдельную комнату? — спросила дама, глядя на мисс Лори с неким подобием улыбки.
19 
