очень нудно 
147 
Подавленная печалью и обманутыми надеждами, Катрин прижалась мокрой от слез щекой к его большой горячей руке.
— Арно, — прошептала она, — не проси меня об этом…
Только не ты…
Его черные глаза скользнули к ней и впились в нее горящим пристальным взглядом. Ему было больно, и каждое слово, которое он выдавливал из себя, приносило ему неслыханные страдания.
— Я тоже прошу тебя об этом… потому, что ты единственная… кого может послушать Филипп… и потому, что Жанна… более нужна Франции, чем ты… или я!
Ею вдруг овладело равнодушие, все ей стало безразлично: и место, где она находилась, и даже самые элементарные предосторожности.
— Но я люблю тебя! — воскликнула она с болью. — Я люблю тебя и готова умереть за тебя, и все же ты просишь меня вернуться к Филиппу! О, ты презираешь меня а я-то думала, что ты меня хоть немного любишь, совсем немного!
Арно закрыл глаза. Его лицо, казалось, усохло от безграничной усталости, и он смог только прошептать:
— Ничто не имеет значения… Жанна… ничего более!
Его пронзил внезапный приступ боли, и он судорожно схватился руками за покрывало, розовая пена появилась на его губах. Ксантрай положил руку на плечо Катрин:
— Пойдемте, он очень устал! — прошептал он. — Вы должны дать ему отдохнуть. Вам тоже нужен отдых.
Катрин вскочила и впилась в него взглядом, пылающим от негодования.
— Вы знали, зачем он послал за мной, не так ли? Вы знали и до сих пор ничего не сказали! Вы жестоко обманули меня…
— Нет, я не обманывал вас, я только сказал, что он хочет вас видеть, а вы ни о чем меня больше не спросили.
Вы должны понять, Катрин, что для нас, ее товарищей по оружию, Жанна гораздо важнее всего остального, как сказал Арно. Она — спасение страны, и ее пленение бургундцами является несчастьем с непредсказуемыми последствиями. Это приказ, приказ, вы слышите? Кто — то должен пойти к Филиппу Бургундскому и напомнить ему, что он прежде всего французский принц… Понимаете, французский! Пришло время вспомнить ему об этом! Говорят, англичане уже требуют передать им Жанну, а этого нужно избежать любым путем…
— А ведь вы недавно говорили, что он любит меня, простонала Катрин, не в состоянии сосредоточиться на чем-либо еще, кроме ее собственных чувств.
— И я повторяю, что это так! Но свою страну он любит еще больше! Он и свою сестру послал бы к Филиппу, чтобы спасти Жанну! Я, конечно, понимаю, какой жертвы мы просим у вас, Катрин… Я понимаю, но если вы действительно любите Арно так сильно, как говорите, вы должны попытаться спасти Жанну!
— Почему вы уверены, что Филипп послушает меня, что мне все удастся?
— Если он не послушает вас, он не пожелает слушать больше никого! Мы не можем пренебречь такой прекрасной возможностью!
Катрин глубоко вздохнула. Она хорошо понимала позицию капитана, и, конечно, многое говорило в пользу его слов. На их месте, безусловно, она поступила бы точно так же. Она сделала последнюю попытку.
— Герцог — благородный рыцарь. Он никогда не отдаст Жанну англичанам.
— Хотел бы я быть уверенным в этом. В любом случае, если он благородный рыцарь… вы сами — воплощение благородства! Вы… Золотое руно!
Эта фраза потрясла Катрин, и она затрепетала. Ей показалось, что она слышит голос Филиппа, говорящий ей это много дней назад. Действительно, он часто называл ее «мое золотое руно», и как страстно он ее любил…
Можно ли осуждать этих верных товарищей Жанны д'Арк за то, что свою последнюю надежду они связали с ней? Это было неизбежно! Она подчинилась.
— Я сделаю то, что просите, — прошептала она. — Где герцог?
— Я покажу вам. Пойдемте, посмотрите, если вы не очень устали.
Устала? Она устала смертельно. Она бы с радостью легла здесь же, в келье, на землю, пахнущую летом, и лежала бы до тех пор, пока ее сердце не остановилось бы и она не уснула бы навеки. Но она последовала за Ксантраем на монастырскую колокольню. Через одно из узких окон капитан показал на блестящую ленту Уазы, розовую в ранних лучах солнца. За ней стояли такие же деревянные бастионы, какие Катрин видела в Орлеане, и ряды шатров.
Напротив моста через реку, возвышаясь над остальными подобно дубу среди низкорослого леса, в жемчужном свете сиял великолепный шатер пурпурного с золотом шелка. Катрин узнала знамя Филиппа Доброго, развевающееся на шесте.
— Лагерь Марии, — сказал Ксантрай. — Вот туда вам придется пойти, но прежде вы должны отдохнуть и восстановить силы. Вы в этом очень нуждаетесь.
147 
