очень нудно 
140 
Увы, северная принцесса боялась холода. Ее постель представляла себой такое нагромождение покрывал и подушек, что молодой супруг выходил оттуда «запарившись и обливаясь потом». Тогда-то он и начал, по словам Андре Кастело, «находить очарование в женщинах, чьи глубокие декольте показывали, что они вовсе не боятся холода». Одной из них, прекрасной мадам де Малли, удалось его увлечь чуточку больше прочих и Рамбуйе, пристанище супружеской любви, потерял право на это название, будучи свидетелем первой измены Людовика XV… и это было еще при жизни графа Тулузского.
После же его смерти Мария-Виктория покинула замок, хранивший слишком много счастливых воспоминаний. Поместьем, которое тогда было примерно таким же, что и в наши дни, завладел ее сын, герцог Пентьеврский. Он оказался подходящим для замка хозяином. Главный адмирал Франции и губернатор Бретани, герцог без сомнения был богатейшим человеком королевства; состояние же свое он использовал для помощи бедным. С гораздо большей гордостью, чем герцогскую корону, он носил титул «принца бедняков». Смерть жены оставила его безутешным. К тому же из семерых детей остались жить только принц де Ламбаль и его сестра Луиза — Аделаида.
Эти потери он попытался восполнить, полюбив как родную дочь красавицу Марию-Терезу, ставшую женой его сына в замке Нанжи; она же вскоре приехала к свек-ру в поисках покоя и утешения, через несколько дней после свадьбы оставленная мужем ради оперных певиц.
Рамбуйе видел легкий силуэт юной меланхоличной женщины, вскоре ставшей вдовой — разгульная жизнь оставила ужасный след, подорвавший здоровье молодого принца. Пораженный венерической болезнью, которую пытались излечить, прописывая ему до семи фунтов ртути в день, принц скончался. Он умер в страшных мучениях в мае 1768 года в Лувенсьене, оставив безутешную вдову девятнадцати лет-Продолжение известно: став подругой Марии-Антуанетты, потом управляющей ее дома, принцесса Ламбаль была оттеснена интригами мадам де Полиньяк и удалилась от двора, однако вернулась, когда наступили черные дни. Верность стоила ей ужасной кровавой смерти в тюрьме де ла Форс; ее голову на пике принесли под окна Марии — Антуанетты, чтобы королева могла ее видеть…
В последние годы она почти не навещала парка Рамбуйе. Мария-Антуанетта не любила этого места. Только Людовик XVI частенько охотился здесь.
Наполеон сделал замок императорской резиденцией, много раз приезжал сюда, чтобы поохотиться, и однажды — чтобы найти успокоение после мучительного для него развода с Жозефиной. Но вскоре наступили мрачные дни: 29 марта 1814 года Мария-Луиза и король Рима, бежав из завоеванного союзниками Парижа, приехали в Рамбуйе. 30 марта к ним присоединился Жозеф Бонапарт с министрами; тогда же, против воли императора, его жена и ребенок отправились в Австрию, откуда им не суждено было вернуться.
Возвращение Бурбонов возродило охоты; однако 31 июля 1830 года замок принял Карла X, отправившегося в изгнание. Нужно было наступление новой эпохи, Второй Империи, чтобы Рамбуйе вновь стал владением суверена, но Наполеон III предпочитал Компьен. После 1870 года замок принадлежал в течение тринадцати лет герцогу де Тремойлю; потом президенты Республики завели привычку здесь охотиться.
Президент Феликс Фор в 1896 году устроил в замке летнюю резиденцию президентов Республики. Гастон Думерг, Альбер Лебрюн, Винсен Ориоль часто приезжали сюда, так же как и президент Коти, любивший появляться здесь со своей семьей. Президент де Голль предпочел принимать здесь руководителей государств и премьер-министров, организовывать здесь приемы и праздники. Пришедший после него Жорж Помпиду не интересовался этим местом, что до президента Жискара д'Эстена, увлеченного охотой, то он разглядел истинную ценность замка, отчасти вернув ему первоначальное назначение…
ЛЯ РОШ-КУРБОН. Рассказ о любви молодой богачки
Цель не стоит той ошибки, которую совершает нежность.
Пьер Лоти любил это место и называл его «замком Спящей Красавицы».
«Я объехал всю землю, но вид закрытого замка и его дубовой рощи неотступно преследовал меня повсюду; в перерывах между моими долгими странствиями я возвращался как паломник, благоговейно ведомый воспоминанием, каждый раз говоря себе, что ничто в далеких странах не приносит такого успокоения, как этот уголок земли, недалеко от Сантонжа».
140 
