очень нудно 
163 
— Если дело только в удобстве строительства, для чего было так точно ориентировать пирамиды по сторонам света? — спросил он запальчиво.
— А все для того же! — хихикнула вредная девица. — Если они точно сориентированы, то в определенные часы, измеряя длину теней, отбрасываемых гранями, можно следить, не случилось ли перекоса, не ушла ли вершина в сторону! Согласен?
Макс грустно вздохнул. Слова сильфиды походили на истину. Даже обидно!
— Неужели хоть кто-нибудь из древних не мог исхитриться и построить что-то другое? Скажем, трехгранник? Или тот же конус?
— Пожалуй, могли бы, — поразмыслив, согласилась Энка. — Думаю, если бы гигантское строительство затеяли, скажем, кудиане, они непременно воздвигли бы конус. Но большинство людей, за исключением разве что степняков, предпочитают именно прямоугольные помещения. Во всяком случае, не настолько любят круглые, чтобы из-за них мучиться. Я не права?
— Права. Но ты не ответила на главный вопрос. Ради чего все эти немыслимые усилия? Зачем было громоздить такие махины, по сути своей бесполезные? Неужели только для хранения покойников и принесения жертв?
Ответил ему Хельги:
— О! Ты даже не представляешь, на какие глупости порой способны смертные ради своих богов! Даже если богам их усилия даром не нужны!
— Ладно. Согласен. Они старались только для своих богов. Тогда для чего им было придерживаться при строительстве столь строгих форм? Нагромоздили бы гору камней как попало — и сошло бы!
Магистр Энкалетте усмехнулась.
— Нагромоздить гору камней любой демон и сам может, даже такой бестолковый, как наш Хельги. Нет! Если ты хочешь произвести впечатление на своего бога, должен расстараться, сделать что-то выдающееся, что-то гармоничное и прекрасное. Такое, что он сам не построит!
Тут даже Эдуард, дотоле совершенно равнодушный к данной теме, заинтересовался:
— Ну-у! Неужели могучий бог, Один, там, или Зевес, не способен построить пирамиду?
И снова отвечал Хельги:
— Способен, конечно. Только делать такую глупость в жизни не станет! Она ему ни к чему!
Вот так, весело и оживленно беседуя днем, тайком отбиваясь от нежити по ночам, и добрались они до Альгальда. За две недели без малого. А могли бы за неделю и даже быстрее. Но что поделаешь, паломники всегда ходят медленно!
Храм был заметен издали, высился над городом, соперничая размерами с герцогским замком. Выстроен он был в лучших традициях древнего зодчества. Догадываетесь, как он выглядел? Правильно! Это была пирамида! Ничего более оригинального Всеволоду просто не пришло в голову. Кроме того, он ведь тоже был осведомлен о мистических свойствах данной геометрической формы. Вот и решил: черт с ним, пусть будет пирамида. Простенько и со вкусом.
У храмовых ворот пришедших ждал неприятный сюрприз. Оказывается, внутрь пускали не всех. Женщинам, детям и юнцам обоего пола хода не было. Только зрелым мужам дозволялось прикоснуться к главной святыне.
Настоящие паломники разочарования не выказывали. Вера их была слишком глубока, чтобы иметь собственные мнения и чувства. Им сказали нельзя — значит, нельзя! Родителям и Прародителям виднее. Женщинам и молодежи пришлось ограничиться торжественным молебном и целованием храмовых стен — они и от такой малости были счастливы.
Чего не скажешь о паломниках мнимых. Меридит, Энка и Ильза были раздосадованы не на шутку. Что это за дискриминация такая, доселе в Староземье не виданная?! Можно подумать, они где-то в Сехале, а не в Срединных землях! Можно подумать, они гаремные бабы, а не воины! Сущее безобразие!
Хельги и вовсе пришел в ярость, даже глаза разгорелись.
— Это я-то незрелый муж?! — бесился он, не обращая внимания на культуру речи. — Да я за свою жизнь столько народу перебил, сколько в их паршивый храм не поместится! Да мне уже третий десяток идет! У меня на то даже документ есть! С печатью!
Увы. Документы привратников не интересовали. Степень "зрелости" они определяли исключительно на глаз и были в своем решении совершенно непреклонны.
— Ну ничего! — мстительно шипел урожденный спригган. — Не хотите по-хорошему — как хотите! В дверь не пускаете — через стену пролезу!
Именно так он и поступил. Оставил свой походный мешок Эдуарду (принца тоже причислили к юнцам, но он отнесся к неудаче спокойнее других, рассудив: если даже наставника не пустили, куда соваться ученику?) — и канул, растворился в сером камне.
163 
