очень нудно 
32 
Девушка была закутана в одеяло. Видна была только верхняя часть лица — лоб и глаза. Красиво нарисованные ресницы… Гунилла и Винга.
Почти одного возраста, но какие разные! И дело не только в том, как они выглядят. Гунилла — или, точнее, Анна-Мария — таково было ее настоящее имя — была словно маленькая Жанна Д'Арк. А Винга была похожа на хрупкого эльфа, подвижная, как бабочка.
Гунилла со своими сложностями, своим страхом и отвращением к мужскому прикосновению. Винга — полная противоположность. Ее трудно удержать, она стремится жить. Непосредственная и любопытная, готовая почти ко всему на свете. И самое страшное: девушка изголодалась по общению. Маленькая ласковая крошка, два года мечтавшая заснуть у кого-нибудь в объятиях!
Опасно, ой, как опасно!
Будь осторожен, Хейке! Не нанеси сам себе незаживающую рану!
Так что ж, влюбляться в каждую встреченную девушку?
Конечно, нет! Хейке встречал многих: в Словении, Миру в Штрегешти, не говоря уж об фатальной Ансиоле. По пути на север, на постоялых дворах и крестьянских усадьбах, он почти не глядел на них. Да и девушки не обращали на Хейке особого внимания.
Гунилла первая тронула в нем те тайные, чувственные струны, что полностью изменяют человека.
Но он нашел в себе силы избавиться от этого чувства. Многие желали Гуниллу. И ее сердце не было отдано Хейке.
Потому-то Винга намного опаснее. У нее не было никого, кроме Хейке. Ей было не с кем сравнить. Тот день, когда Винга увидит настоящий мир, обернется трагедией для Хейке.
Ему надо забыть Вингу. Надо подготовить Вингу к мысли о том, что в жизни ей повстречается не один красивый парень. И потому нечего обращать внимание на демона.
Да, Хейке был именно такого мнения о себе самом.
А потому произнес отрезвляющим голосом:
— Если ты, наконец, успокоилась, давай поговорим. Ты хочешь получить назад свою усадьбу или нет?
Она утвердительно кивнула.
— Тогда пора учиться общению с людьми. Элистранд тебе сюда никто не принесет.
Винга промолчала. Только смотрела на него оскорбленно, исподлобья. Лицо все в слезах.
— Сегодня мы с тобой поздно встали, — продолжал он. — В Кристианию уже не поспеть. Но это и хорошо. Потратим день на то, чтобы приучить тебя к людям. Сейчас поедем к Эйрику. Он ждет нас…
— Нет!
Он сильно, пожалуй даже чересчур сильно, ухватил ее за локоть:
— Тебе все равно придется. Рано или поздно. Общаешься же ты со мной!
— Да, но ты из рода Людей Льда!
— Винга, — строго проговорил он. — Не будь ты такой ограниченной. Словно все Люди Льда — герои, а остальные просто ничтожества. Или разбойники, стремящиеся украсть твою рубаху.
— Блузку.
— Ах, ну да, конечно, блузку. Можешь ты быть серьезной или нет? В нашем роду тоже были нехорошие люди. Я имею в виду не проклятых, они с рождения несли свой крест. Были и другие, ты об этом прекрасно знаешь. И когда ты ближе познакомишься с семьей Эйрика…
— Они отправят меня… в дом мадам Фледен. Он встряхнул ее:
— Ты и в самом деле дура? Или…
Это было уже слишком:
— И вовсе я не дура, я… — И сдалась. — Впрочем, как хочешь, — устало произнесла она. — Ладно, я пойду. Но привяжи меня сначала на козий поводок. Иначе я не уверена, что не убегу в лес.
Хейке улыбнулся. Поводок, конечно, ни к чему. Зато он открыл для себя, что у Винги были свои слабости: она была страшно тщеславна. При необходимости эту слабость надо будет использовать.
Хейке шел пешком, держа одной рукой недоуздок лошади, а другой — Вингу за руку. Та волочила ноги, глазела по сторонам. Ей снова овладевал страх. Но она шла.
Хейке хотелось отвлечь девушку от печальных мыслей о том, что она идет «на эшафот», как она сама говорила. Он задумчиво произнес:
— Знаешь, я не хотел спрашивать тебя вчера, на кладбище, но я много думал об одном: твои родители умерли от эпидемии. Что это была за болезнь? В чем она выражалась?
— Ой, Хейке, это было нечто ужасное. Они задыхались от кашля… Я не могу говорить об этом!
— Я знаю, что это такое. Болезнь волной прошлась по Европе…
Винга и Хейке говорили о дифтерии, болезни, что впервые пришла в Европу в середине XVIII века. Болезнь эту не зря страшились. Проявлялась она в разных формах, поэтому называли ее везде по-разному. Протекала болезнь весьма сложно и мучительно. Конец, как правило, был один — смерть.
32 
