очень нудно 
33 
— Не отнимайте у меня собаку, — выл он, — не отнимайте у меня собаку! Она нуждается во мне! Она нуждается во мне…
Наконец вокруг него воцарилась тишина.
Возле его кровати сидел военный врач — суровый, видавший виды человек, никогда не дававший солдатам поблажки, если те увиливали от боя. Но на этот раз врач видел, что случай серьезный.
— Ну, Микаел? Теперь ты можешь говорить спокойно? Что с тобой?
— Четыре года. Четыре года я вел жизнь, ненавистную мне с самого начала. Я больше не могу.
Военный врач не счел нужным комментировать его слова.
— Что же на тебя так подействовало?
— Где моя собака?
— Пес нагадил на полу и его вышвырнули вон.
Микаел снова впал в панику. А что, если они… Он сделал попытку встать.
— Принесите его сюда! Немедленно!
Его нервозный страх убедил военного врача: вздохнув, тот нехотя встал.
Пришел солдат со щенком, и Микаел попросил, чтобы его положили у него в ногах. Военный врач снова сел.
— А теперь рассказывай!
Микаел почувствовал, как щенок привалился к его коленям, и это успокоило его.
— Случилось что-то… — он замялся. — В имении… Что-то настолько абсурдное и немыслимое, что ты наверняка будешь смеяться надо мной. Нужно пойти туда и схватить преступников, пытающихся отнять имение у хозяев и убить их. Я обещал.
Военный врач с сомнением отнесся к его словам.
— Но ведь мы сегодня покидаем город. Не кажется ли тебе, что они сами могут справиться с этим?
— Да, — сказал Микаел после некоторой паузы. Он был таким усталым и разбитым, что едва мог говорить. — Но вы должны были узнать об этом, я обещал, что…
— Хорошо, мы пошлем в город двух людей с сообщением о том, что русские наступают.
— Сделайте это! Немедленно!
Врач вышел и тут же вернулся.
— Я дал распоряжение, — успокоил он Микаела. — Но что нам делать с тобой, Микаел? Ты не в состоянии скакать много миль.
Волна страха нахлынула на него. Его оставят здесь? Здесь, в этом городишке, под исходящим криком небом? С призраком, преследующим его по пятам, с Биргиттой, вызывающей в нем протест, отвращение и стыд? Навсегда остаться в городе, который был проклят, и только он один знает, почему…
— Нет, я могу поехать, — хрипло проговорил он. — Не бросайте меня одного в этом дьявольском городе! Я могу скакать верхом, теперь я успокоился.
Военный врач скептически посмотрел на него.
— Я согласен, что четыре года для тебя — это слишком много. В армии есть солдаты, которые двадцать лет не были дома, но они сделаны из другого теста. Ты же не родился солдатом, нет! Ты — это что-то другое, Бог знает, что! Не думаю, что армия сейчас очень нуждается в тебе. Так что мы решили отправить тебя домой.
— И никакого военного похода в Польшу?
— Ты к этому не имеешь отношения.
Микаел откинулся на подушке.
— Благодарю тебя, Господи!
— Значит, я стал Господом Богом, — с суровой улыбкой произнес военный врач. — Хотя парни, которым я отрезаю руки и ноги, называют меня иначе.
Он позвал двоих солдат.
— Развяжите его. Кризис миновал.
На следующий день они поскакали на запад. Микаел сделал для щенка небольшую корзинку, так что тот мог сидеть в ней на коне. Все свое время он отдавал этому маленькому существу, полностью изолируя себя от окружающих — и никто не приставал к нему. Между собой все говорили, что он помешался на собаке. Но они ошибались: именно собака спасла его от перехода за грань нормальности.
У военного врача он взял лекарства для животного, и мало-помалу щенок поправился. Ухо у него больше не болело, раны затянулись, в глазах появилась жажда жизни. Он обещал быть довольно крупной собакой, судя по большим подушкам лап. К тому же он был красив. Микаел назвал его Троллем; имя, данное ему Биргиттой, — Мики — ему не нравилось.
У него не было никаких обязанностей, с солдатской жизнью было покончено. Его отношения с товарищами стали менее натянутыми, хотя в его мыслях и чувствах все еще царил хаос и сумятица. Впереди маячила свобода, и он время от времени заставлял себя сдержанно и рассеянно смеяться над шутками товарищей.
Однако ночь, проведенная в имении, оставила на нем неизгладимый след.
Что-то в нем надломилось, в глубине души его лихорадило от страха. Он знал, что нигде ему не обрести покоя. Прожитая жизнь казалась ему мимолетным сновиденьем. Он никогда и не жил, если не считать кратких мгновений. Встреча с Танкредом Паладином. Дружелюбие и забота Марки Кристины. Щенок. Сердечное томление, вызванное присутствием Биргитты.
33 
