очень нудно 
48 
— Делаешь успехи, — хвалил Кьетт. — Эх, времени мало остается, а то бы мы с тобой и до материализации объектов могли дойти!
Иван так и ахнул. Вот бы этому чертову нолькру догадаться начать уроки парой недель раньше! Сколько возможностей упущено!
— Немедленно! Учи меня материализации!
— Вообще-то это очень сложное действие, — осторожно предупредил Кьетт и материализовал веник. Творение его вышло старым, грязным, и прутья выпадали. — Вот видишь! Я сам плоховато владею.
— У тебя же потенциалы офигенные, — заметил Иван с укоризной, потому что веник действительно был дрянным, да и зачем он вообще нужен, когда едешь на лошади зимой?
Кьетт с размаху зашвырнул свое творение в свеженаметенный сугроб.
— Видишь ли, материализация требует не столько силы, сколько образного мышления, живого воображения и художественной одаренности. У меня с этим как-то не очень. Ну хочешь, попробуй сам, вдруг получится? Тут главное сконцентрироваться и очень точно представить…
Иван попробовал. А дальше все было точно как в песне: «Сделать хотел утюг — слон появился вдруг…» «Интересно, что подумают местные жители, когда по весне обнаружат целую цепь странных, ни на что не похожих предметов, тянущуюся вдоль обочины?» — подумалось Ивану, когда он отправлял в сугроб очередное свое творение — покрытую сияющей амальгамой сферу величиной с кулак с торчащей сбоку (если так можно выразиться про сферу) скобкой. По замыслу оно должно было стать всего-навсего эмалированной кружкой, но еще ни разу замысел Ивана с воплощением не совпал.
— Ой, зачем ты выкинул? — огорчился снурл. — Красивая штучка была.
— Угу! Красивая! Только не похожа ни на что.
— Да плюнь ты на это дело, — уже не раз советовал Кьетт. — Это тебе не огонь метать. Тут либо дано от природы, либо нет, тренировки мало помогают. Только напрасно силы расходуешь.
Но Иван сдаваться не желал и упражнения свои прекратил только тогда, когда по настоянию Кьетта на поприще материализации испытал себя Болимс Влек. И надо же — с первой попытки извлек из небытия чудесную серебряную ложечку с витой ручкой и монограммой.
— Ах! — удивленно обрадовался снурл. — Моя любимая, точно как дома!
— Вот что значит живое воображение! — назидательно прокомментировал Кьетт. — А нам с тобой, друг мой, такого не дано… Кстати… — Тут он немного потупился, спросил осторожно: — Не согласился бы ты тоже звать меня Энге? А?
Может, и согласился бы. Вчера. Если бы первому предложили. А теперь…
— Ну уж нет! Я тебя старше и буду звать тебя Кьеттом, как полагается.
— Я так и думал, — покорно вздохнул нолькр.
Часа через два после захода солнца они достигли предместий Фазака. Увидев выросшую вдоль дороги череду небогатых домишек, решили, что это очередное село, потому что дальше дорога взбиралась на крутой холм, перекрывший весь обзор. Правда, в небе над холмом было разлито слабое желтоватое сияние, но его приняли за свет восходящей луны. Но свернули в придорожный трактир, не по-гевзойски грязный и облезлый, спросили у хозяина, далеко ли осталось до города Фазака, и услышали гордый ответ:
— Чай, и мы не в деревне! Фазак это и есть, он самый. Столица земли нашей!.. Комнату желаете-с или отужинать?
Пожелали и того, и другого. Хоть и выглядело заведение неприглядным, и навевало невеселые мысли о клопах, но слоняться по незнакомому городу в ночи не было никакого смысла. И городская стража всех миров такие прогулки обычно не одобряет, объясняйся потом с ней, кто такие, зачем пришли и не со злым ли умыслом. Но если бы и удалось ее миновать и жилье мага быстро отыскалось бы, все равно являться к нему незваными гостями в ночи — невежливо. В общем, остались до утра в заведении с трогательным названием «Приют странника» и совершенно отвратительной кухней, больше соответствующем приюту сиротскому. На ужин здесь подавали кашу-размазню тревожно-желтого цвета и непонятного состава, вареную колбасу с крупными вкраплениями жира и кувшин приторно-сладкого напитка, изготовленного из растворенных в кипятке леденцов с добавлением хмельной бражки. Причем один из леденцов, петушок на палочке, раствориться не успел, так и плавал в кувшине вместе с палочкой своей. «Не могу пить эту дрянь!» — возмутился Иван и потребовал пива. И тут же об этом пожалел. Чем угодно был поданный ему напиток, но только не пивом! Пришлось обходиться колодезной водой.
48 
