Последние отзывы

  244  

– Скажи мне, почему.

– Меня тошнит от его телячьих нежностей, ласковых прикосновений и внимания. Совсем не это нужно настоящей женщине. Я хочу, чтобы он понял, что может настоящий мужчина. Я хочу того, чего он мне дать не может.

Она чуть не закричала он боли, когда он выкрутил ей сосок.

– Да ну?

– Да. Я хочу того, что настоящий мужчина вроде тебя может дать женщине.

Его грубые руки стиснули ей грудь. Никки изобразила стон. Гейди ухмыльнулся.

– С полным моим удовольствием.

Никки мутило от его улыбки.

– Нет, с моим, – покорно выдохнула она.

Бросив еще один ненавидящий взгляд на Ричарда, Гейди засунул руки ей под подол, желая удостовериться, что она не врет и действительно позволит делать с собой все, что ему заблагорассудится. Его рука скользнула по ее обнаженным бедрам. Никки покорно раздвинула ноги.

Пока он ее лапал, Никки держалась за его плечи. Гейди горделиво усмехнулся. Пальцы безжалостно лапали ее. У Никки на глаза навернулись слезы. Она задрожала и закусила губу – только бы не закричать. Ошибочно приняв ее всхлипы за похоть, Гейди стал еще активней.

Джегань и Кадар Кардиф – и многие другие – брали ее против воли. Но ни разу она не испытывала такого ощущения насилия над собой, как сейчас, стоя в коридоре и позволяя этой ухмыляющейся маленькой гадине делать с ней все, что угодно.

Никки перехватила руку парня.

– Гейди, ты что, боишься Ричарда? Или тебе не хватит мужества взять меня, пока он будет стоять тут, в коридоре, возле нашей двери, все слыша и понимая, что ты ублажаешь меня куда лучше, чем он?

– Боюсь? Его? – хрипло прорычал он. – Ты только скажи, когда.

– Прямо сейчас. Я хочу тебя прямо сейчас, Гейди.

– Так я и думал.

Никки усмехнулась, увидев, как у него глаза горят от похоти.

– Только скажи-ка сперва «пожалуйста», маленькая шлюшка.

– Пожалуйста. – Ей до смерти хотелось проломить его голову. – Пожалуйста, Гейди.

Держа ее за талию, Гейди высокомерно фыркнул, проходя мимо Ричарда. Никки рукой подтолкнула Гейди в комнату, и попросила чуток обождать. Ухмыльнувшись ей через плечо, он выполнил просьбу. Никки ожгла Ричарда взглядом.

– Мы связаны. Все, что происходит со мной, происходит и с ней. Надеюсь, ты не так глуп, верно? Ты ведь понимаешь, что если хоть на дюйм сдвинешься с места, я заставлю тебя жалеть об этом все оставшуюся жизнь. Клянусь, она умрет нынче же ночью, если ты не будешь стоять тут.

– Никки, пожалуйста, не делай этого. Ты ведь только себе сделаешь хуже.

Он говорил так ласково, с таким сочувствием. Она едва не кинулась ему на шею, умоляя остановить ее... Но его отказ все еще жег стыдом душу.

Обернувшись в дверях, она злобно ухмыльнулась Ричарду.

– Надеюсь, твоей Кэлен это понравится так же сильно, как мне. После сегодняшней ночи она больше никогда тебе не поверит.

Кэлен ахнула. Глаза ее распахнулись. В темноте она различала лишь смутные тени.

Ощущение, которое она не могла определить, не могла понять, обрушилось на нее. Это было что-то совершенно чуждое и в то же время обманчиво знакомое. Что-то постыдное и одновременно желанное. Это ощущение наполнило ее своего рода чувственным ужасом, плавно переходящим в постыдное удовольствие, смешанное с ощущением острой опасности.

Она чувствовала тень над собой.

Ощущения, которые она не могла ни понять, ни контролировать, нахлынули на нее, хотя она и пыталась с ними бороться. Все казалось нереальным. Кэлен снова ахнула от непонятного ощущения. Ее это смутило. Было больно, но в то же время она чувствовала, как в ней просыпается дикий чувственный голод.

Впечатление было такое, словно сейчас с ней Ричард, тут, в постели. Ей снова было так хорошо. Кэлен тяжело дышала. Во рту пересохло.

В объятиях Ричарда она всегда испытывала такое удовольствие от того, что никогда не наступает пресыщение, что всегда остается что-то неизведанное, не испробованное, не найденное. Кэлен всегда приводили в восторг мысли об этом бесконечном поиске недостижимого.

Она резко выдохнула. Теперь она снова ощущала себя участницей этой скачки.

Но того, что происходило сейчас, она и представить себе не могла. Кэлен вцепилась в простыни, рот открылся в беззвучном крике боли.

Это было что-то нечеловеческое, жуткое. Полная бессмыслица. Она снова ахнула, ее охватила паника. Кэлен застонала от ужаса происходящего – от намека на удовольствие во всем этом и от растерянности, что чуть ли не наслаждается ощущениями.

  244