Последние отзывы

  256  

– Ричард, грядут перемены. Перемены к лучшему.

– Какие перемены?

– Началось восстание.

Ричард почувствовал, как искорка надежды разгорается вновь, но на сей раз сильней. Надежды на свободу не для себя, ибо сковывающие его цепи были куда крепче, а для тех, кто жаждал обрести свободу. Фаваль – хороший человек, настоящий работяга, но далеко не так умен и могуществен, как Приска. Приска знал куда больше, чем казалось возможным для него знать. Приска сказал Ричарду имена всех чиновников, которые за взятки выдавали нужные бумаги, и посоветовал, сколько кому давать.

– Восстание? – переспросил Ричард. – Ради чего?

– Ради нас. Ради людей, желающих иметь возможность жить так, как хотят. Начинается новая эра. Нынче ночью. Вообще-то говоря, уже началась. – Повернувшись к зданию, он распахнул двери. – Когда доберешься до Виктора, обязательно дождись его, Ричард. Ему нужно с тобой поговорить.

– О чем?

Приска отмахнулся.

– Пошли, сгрузишь мне мой уголь и заберешь сталь. Виктор мне голову откусит, если я тебя задержу.

Ричард вытащил из фургона корзину и отволок к сторону.

– Те, кто начал восстание... Что они уже сделали? Какие у них планы?

Приска наклонился поближе:

– Они захватили многих чиновников Ордена. Высокопоставленных чиновников.

– Они их еще не убили?

– Убили?! Ты спятил? Они вовсе не намерены причинять им никакого вреда. Их будут держать под арестом, пока они не согласятся смягчить законы, удовлетворить требования народа.

Ричард вытаращился на него.

– Смягчить законы? И что же они требуют?

– Должны наступить перемены. Люди хотят, чтобы у них было больше прав и на работе, и в жизни. – Он поднял корзину с углем. – Меньше собраний. Они требуют, чтобы к их нуждам относились более внимательно.

На сей раз искорка надежды не затухла, а просто-таки рухнула в ледяную воду.

Ричард практически перестал обращать внимание на Приску, пока они разгружали уголь, а потом загружали сталь. Ему больше не хотелось ничего слышать об этом восстании. Но уши ведь себе не заткнешь.

Эти революционеры продумали все. Они требовали открытых судов над теми, кого арестовал Орден. Требовали разрешить свидания с арестованными. Хотели, чтобы Орден предоставил им сведения о судьбе тех, кто после ареста словно растворился. Упоминались еще требования и детали, но мысли Ричарда были далеко.

Когда Ричард забрался в фургон, чтобы двигаться дальше, Приска схватил его за руку железной хваткой.

– Ричард, пришло время присоединиться к восставшим для тех, кому не все равно.

Они обменялись долгим взглядом.

– Виктор ждет.

Приска, ухмыльнувшись, выпустил руку Ричарда.

– Верно, ждет. Увидимся позже, Ричард. Может, следующая твоя поездка будет уже после того, как Орден удовлетворит требования народа, и ты сможешь приезжать днем и без всяких бумажек.

– Это было бы здорово, Приска.

Когда Ричард добрался до Виктора, у него дико болела голова. Его мутило от того, что он уже слышал и, что боялся услышать.

Виктор был на месте и поджидал его. Для него было несколько рановато. Обычно кузнец приходил ближе к рассвету. Виктор распахнул двери на склад. Он поставил на полку лампу, чтобы Ричард мог подогнать фургон как можно ближе.

Ричард спрыгнул на землю.

– Давай, Ричард, разгружай свой фургон, – улыбнулся Виктор, – а потом мы с тобой поедим лярда и поговорим.

Ричард принялся методично разгружать фургон. Он был не больно-то расположен к беседе, отлично представляя, о чем Виктор намерен с ним поговорить. Виктор, как обычно, предоставил Ричарду разгружать самому, радуясь, что сталь привозят тогда, когда надо. Он редко получал нужное от транспортных компаний, хотя платил им больше.

Ричард не возражал остаться в одиночестве. Лето так далеко на юге Древнего мира было сущим бедствием. Влажность чудовищная, и ночью ничуть не лучше, чем днем.

Работая, он вспоминал те яркие дни, что проводил с Кэлен у родника в горах. Казалось, с тех пор прошла целая жизнь. Ему было трудно надеяться, что он когда-нибудь увидит снова ее, но его точила тревога за Кэлен, особенно теперь, когда пришло лето. Иногда ему было так больно думать о ней, скучать по ней, тревожиться за нее, что приходилось выбрасывать ее из головы. А иногда только мысли о ней помогали ему жить дальше.

  256