очень нудно 
27 
Пар клубился, оседая на стеклах просторной душевой кабины. Она стояла – вся мокрая, блестящая, запрокинув лицо и закрыв глаза.
– Алмаз среди мужей мог бы потереть мне спину.
Рорк послушно отодвинул панель в стене, а когда она скользнула вбок, поймал обеими пригоршнями порцию жидкого мыла.
– Если я правильно понял, ты отлично выспалась.
– Угу.
Ее узкая и гладкая спина, все еще хранящая следы золотистого загара после их недавнего отдыха, чуть выгнулась под скользящими движениями его намыленных рук.
Как он любил прикосновение к этой мягкой коже, покрывавшей ее твердые мышцы! Эта длинная узкая спина, сужаясь к талии, плавным изгибом переходила к бедрам.
Его коп. Стройная и угловатая, созданная для скорости и выносливости. Но он знал все ее слабые места, знал, где прикосновение – его прикосновение – может ее возбудить или заставить расслабиться.
Изящно вылепленный затылок, впадинка на пояснице.
Он продвигался все ниже, ниже, скользя шелковистым на ощупь жидким мылом по стройным мускулистым бедрам. И снова вверх. Его пальцы дразнили, щекотали и убегали, неспешно соблазняя.
Она обвила рукой его шею, подалась назад. И, изогнув тонкую талию, повернулась так, что их губы встретились, раскрылись, языки слились в долгом поцелуе.
Теперь Ева повернулась всем телом, ее глаза светились сквозь душевые струи как темное золото.
– Ты кое-какие места пропустил.
– Как это неосторожно с моей стороны.
Рорк опять наполнил ладонь пахучей жидкостью, намылил ей плечи, грудь, торс, живот…
Она хотела его каждым дюймом своего тела. Прямо здесь, под душем, пока вода хлестала ее тело, ритмично пульсируя. Его руки творили магию с ее телом, зажигали жажду, воспламеняли чувства, находили и раскрывали все ее секреты. Его губы, когда он пустил их в ход, наполнили ее тело томительной и сладостной болью желания.
Его пальцы нашли ее, раскрыли и влажной лаской провели через эту боль все дальше и дальше…
Она обвилась вокруг него гибкой, благоухающей позой, ее пальцы запутались в его волосах, ее губы жадно впились в его рот. Ее сердце отчаянно и страстно билось прямо у его груди. Она наполнила руки мылом и заскользила ладонями по его спине, бедрам, просунула их между их скользкими телами и взяла его нежным захватом.
Чтобы его уничтожить.
Его терпение лопнуло. Он это буквально слышал. Он прижал ее к влажным плиткам душевой кабины и овладел ею, глуша поцелуями ее крики и стопы. Ее руки обвились вокруг его шеи.
Струи горячей воды били их слившиеся воедино тела. Капли блестели на коже, жемчужный пар висел и воздухе. И в клубах этого пара они сделали последний отчаянный бросок.
Она обмякла в его руках. Как он любил этот момент, когда наслаждение переполняло ее и оставляло без сил. Вот этот момент полной капитуляции перед ним, перед их любовью.
Упиваясь этой любовью, она положила голову ему на плечо, а он прижался губами к ее губам. Теперь уже тихо и нежно.
Он увидел, как ее взгляд прояснился, увидел, как она улыбнулась.
– Это не был секс за примирение.
– Конечно, нет.
– Просто хочу внести ясность.
– Но это была превосходная прелюдия.
– Мне понравилось. Кофе в постель, душевный секс в душевой – отличный коктейль для пробуждения.
Она помолчала еще секунду, спрятав лицо у негона груди, а потом высвободилась и вошла в сушильную кабину.
Пока горячий воздух обвевал ее тело, Рорк понизил температуру воды до приемлемой температуры.
Когда он вернулся в спальню, обмотав полотенцем бедра, Ева стояла в коротком халате и занималась тем, чем на его памяти не занималась почти никогда: внимательно изучала содержимое своей гардеробной.
– Черт знает что, – пожаловалась Ева. – Вот уж не думала… Но мне нужно… Подбери мне что-нибудь, будь добр, а? Мне надо выглядеть… ну, что я тут главная. У меня все под контролем, я отдаю команды, все очень серьезно. Я главная, кроме шуток. – Она изобразила руками круг в воздухе. – Но чтобы это не выглядело нарочито или преднамеренно. Чтоб никто не думал, будто я специально вырядилась, но…
– Я понял. – Рорк вошел в гардеробную и первым делом осмотрел жакеты. Все эти жакеты он выбирал сам, поскольку одежда, а уж тем более покупка одежды Еву совершенно не интересовала.
– Вот этот.
– Красный? Но…
27 
