149 
Он повозился, припечатав ее палец к тонкой полоске фольги, а затем аккуратно прикрепив ее к своему собственному и залив изолирующим составом.
Воодушевленный успехом, он вернулся к кровати.
– А может, и в самом деле тебя задушить. Нет, ну правда – на что тебе жить, с такой-то убогой прической и смехотворным макияжем! Бу-га-га! Шучу! – громогласно расхохотался он, видя, как девушка скорчилась и попыталась закричать. – Но не про прическу и макияж, конечно. Пока, Элоиза, и – не стоит благодарности. Этим маленьким приключением я обеспечил тебе впечатлений еще на много лет вперед.
Макквин перешагнул через лежащую женщину, подождал немного у двери. Затем вынул генератор помех и, слегка приоткрыв дверь, выглянул через щелочку в коридор.
«Лучше не попадаться в объектив, вдруг кто-нибудь случайно посмотрит на экран», – подумал он, выставил на генераторе трехсекундный интервал и бегом рванул по коридору в сторону лестницы, отсчитывая на ходу секунды.
«Путь неблизкий, – сказал он себе, начав подъем, – но вознаграждение в конце того стоит».
Рубашка на спине промокла от пота, но он решил, что это всего лишь следствие полезной физической нагрузки.
На лестничной клетке пятьдесят восьмого этажа он остановился. Нужно было снова навести помехи. Можно было воспользоваться универсальным ключом и отпечатком пальца, но тогда сработал бы сигнал на пульте охраны и включились бы камеры.
То же самое вызвал бы любой более чем десятисекундный перебой в работе системы безопасности, плюс они выслали бы человека проверить обстановку.
«Значит, придется все сделать быстро», – решил Макквин, включил генератор помех и бросился к двери. Провел электронным ключом по считывающему устройству, прижал палец с чужим отпечатком. Ошибка.
Надо же было послать женщину с маленькими руками и узкими пальцами!
Проклиная все и обливаясь по`том, Макквин усилием воли заставил себя успокоиться, тшательнее провел ключом и аккуратнее приложил палец к сканеру отпечатков.
Индикатор загорелся зеленым.
Ввалившись в номер, Макквин захлопнул за собой дверь, одновременно сняв помехи.
Какое-то время он просто стоял, переводя дыхание, пока не осознал, что плачет – плачет! Это, конечно же, были слезы радости, он согнал их и огляделся по сторонам.
Как многого можно добиться в жизни, просто раздвинув ноги!
Выложенный изящной плиткой пол покрывали дорогие ковры, над мягкими подушками кресел и диванов красовались, мерцая и рассыпая, словно драгоценные камни, искры света, серебряные люстры.
Макквин побродил по комнатам, сгорая от зависти, подметил отделанный, как и люстры, серебром полный бар, длинный обеденный стол из настоящего эбенового дерева, небольшую кухню, затмевавшую все, что он спроектировал для собственной квартиры.
Даже в туалете пол был покрыт все той же изящной плиткой.
Вот чего ему всегда хотелось. Такой роскоши. Вот по-настоящему то, чего он достоин. С бьющимся сердцем он поднялся по изысканно изогнутой лестнице на второй этаж, прошелся по спальне, пока не почувствовал, что кипящий внутри его гнев готов вот-вот вырваться наружу, неконтролируемыми спазмами пойти горлом.
Значит, вот вот как она жила, пока он гнил в тюрьме! Теперь смерть казалась ему недостаточной расплатой. Она могла все, он не мог ничего. Даже сейчас он не мог пытать ее, смотреть, как она мучается, досыта унижать ее.
Ну ничего, взамен он заставит ее смотреть, как выпускает кишки ее смазливому ходячему бумажнику.
Макквин открыл гардероб и почувствовал, как волна гнева снова подступает к горлу. Рорк знал толк в одежде! Костюмы, рубашки, туфли – пусть женщин выбирать он и не умел, все это было безупречно.
Кровь, конечно, будет повсюду – уж он-то постарается выпустить им ее всю до капли, так что понадобится одежда на смену.
«Подогнано прямо по фигуре», – отметил он про себя, пробуя материал пиджака на ощупь.
Ничего, рубашку навыпуск, пиджак не застегивать, смотреться будет нормально. Или, может, что-нибудь менее формальное, но тоже удобное. Хотя…
Стоя в нерешительности перед распахнутым шкафом, Макквин потерял счет времени, как вдруг резко крутанулся, услышав за спиной какое-то шипение.
И уставился прямо в разноцветные глаза толстого кота.
– Привет, киска, – осклабился Макквин и потянулся за ножом.
149 
