очень нудно 
28 
Приближалось полнолуние.
Деревенские женщины со страхом смотрели на холодную, почти круглую луну. По вечерам она посылали мужчин в хлев, запрещали детям выходить из дома. Деревню охватил массовых психоз: оборотень мог наброситься на любого.
Хильда частенько посматривала в сторону своего покинутого дома. Из Элистранда его не было видно, но она знала, что он находится за холмами, покрытыми лесом. Она прожила там всю свою жизнь и нигде больше не бывала, разве что ходила за ягодой в лес. Теперь этот дом казался ей таким чужим, таким бесконечно далеким! Ей совершенно не хотелось возвращаться туда. Но однажды ей все же придется туда вернуться, когда служба закончится, — и сама мысль об этом была ей нестерпима.
Ее корова превосходно чувствовала себя в Элистранде среди себе подобных, могла теперь мычать в ответ на мычанье других, пережевывая жвачку бок о бок с соседями. Корова ее процветала! Куры тоже — после краткого периода недоверия — были приняты в курятнике. При них теперь был петух — какое блаженство! Куда хуже пришлось коту. Он не привык к переменам, то и дело направлялся в сторону леса, и Хильде приходилось перехватывать его на полпути.
Но на этот раз кот сбежал.
Вечером, когда пришел Андреас, она рассказала ему про кота.
— Я не могу пойти туда, — пояснила она, — пока не кончится полнолуние.
— Да, ты права. Если хочешь, я могу свозить тебя туда.
Она пылко подалась к нему — и он, увидев это, сразу все понял. «О, дорогая Хильда, — подумал он. — Нет, нет!»
— Спасибо, — прошептала она, сверкая глазами. — Но я не смею отнимать у вас время! Думаю, будет лучше, если кот убедится в том, что там больше никто не живет. Возможно, он вернется назад.
— А его не съест лиса?
— Это кота-то? Он сам все время гонялся за лисами. Но если он не вернется… Могу ли я тогда согласиться на ваше предложение?
— Конечно, — озабоченно улыбнулся он.
Хильда уже пожалела, что ответила ему отказом. Вместо того, чтобы воспользоваться такой редкой возможностью побыть с ним наедине, она смутилась и отказалась.
Чтобы как-то сгладить свой промах, она принялась рассказывать о том, как ей хорошо живется в Элистранде.
— Я не привыкла к такому приветливому окружению, — доверительно сказала она ему. — Собственно говоря, я боюсь людей, но этот страх начинает теперь проходить. Знаете, когда я жила в горах одна, у меня был выдуманный мною друг, с которым я постоянно разговаривала. Я до сих пор не знаю, кто это был, мужчина или женщина. Возможно, это был какой-то ангел, ведь ангелы бесполы, не так ли? С ним я говорила о всех своих бедах, хотя, в сущности, я говорила сама с собой, но это слышали только кот и корова.
Как много она болтает! Но она не могла остановиться.
— Я была настроена прожить всю жизнь в одиночестве, никогда не выходить замуж. Вот почему я так рада, что нашла здесь друзей, хотя я прекрасно понимаю, кто я, и не рассчитываю на то, что кто-то возьмет меня в жены, потому что…
Андреас заметил, что она стала повторяться. Он казался себе бесконечно виноватым перед ней. Чем он мог ей помочь? Так, чтобы его правильно поняли. Положив руку ей на плечо, он сказал:
— Мы все любим тебя, Хильда, и надеемся, что ты пробудешь у нас еще долго. Я приеду завтра, тогда и решим, как быть с котом.
Хильда кивнула. Несмотря на теплоту его слов, ее словно окатило холодной водой. Она так много болтала, что ему пришлось прервать ее, чтобы иметь возможность вернуться к своим делам. Она злоупотребила его добротой. Ах, какой позор! Неужели она своей болтливостью оттолкнула его?
Андреас вскочил на коня, со вздохом уселся в седле. Он еще не видел Эли, но ему необходимо было уехать, чтобы все обдумать.
Что же он должен теперь делать? Когда он подтолкнул на это Хильду? Впрочем, нет, когда человек делает выбор, его никто не толкает на это. Достаточно было того, что он приходил сюда так часто. Ведь он пытался скрыть от всех свою влюбленность в Эли, старался, чтобы никто ничего не понял. И это ввело в заблуждение бедную, милую Хильду! О, какое горе он причинил ей!
Она пыталась убедить его в том, что ни на что не надеется. Но Андреас, догадавшись, какие муки любви она переживает, понимал, что именно надежда и не дает угаснуть пламени любви.
Как ему следует поступить, чтобы не ранить ее? Она должна как можно скорее понять, кому принадлежит его сердце. Он стал замечать, что Эли не уверена до конца в его интересе к ней. В ее глазах бывал такой же блеск, какой был только что в глазах Хильды.
28 
