1

До сих пор не так много было сказано об отпрысках той ветви Людей Льда, что последовали за семьей королевской дочери Леоноры Кристины и обосновались в Сконе. ^[1]Видимо, лучше всего заглянуть в недавнее прошлое.

Все началось с Сесилии, которая должна была заниматься детьми Кристиана IV вместе с Кирстен Мунк, пользовавшейся дурной славой. Эти две дамы терпеть не могли друг друга. Однако Кирстен Мунк не могла что-либо сделать, поскольку Сесилии покровительствовали король и ее муж Александр Паладин. Кроме того, дети, и особенно Леонора-Кристина, были очень привязаны к Сесилии. Затем ее сноха Джессика приняла на себя заботы о Леоноре-Кристине. А в этом семействе особую благосклонность к Джессике проявляла дочь Леоноры-Кристины маленькая графиня Элеонора-София Ульфельдт. Когда семейство Ульфельдтов из-за сомнительных махинаций его главы Корфитца Ульфельдта было вынуждено бежать из Дании в Сконе, Джессика не смогла последовать за ними. Она решила остаться со своим Танкредом. Вместо нее в качестве наперстницы Элеоноры-Софии туда отправилась их дочь Лене. Лене была сестрой Тристана. Она вышла замуж за уроженца Сконе Эрьяна Стеге и обосновалась в Сконе. Лене жила со своим Эрьяном счастливой супружеской жизнью. С годами они изрядно растолстели и отдавали предпочтение тихой домашней жизни в своей усадьбе недалеко от поместья Андрарум в восточной части Сконе. Они любили свою дочку Кристину, невзрачное дитя, ставшее невзрачной женщиной, за неприметной внешностью таившей, однако, много сердечного тепла. Люди Льда — отпрыски сконской ветви, к счастью, избежали проклятия. Может быть, не совсем справедливо, как казалось другим Людям Льда, тяжело страдавшим под бременем проклятия. Возможно, именно по этой причине представители сконской ветви особенно опасались всякого, кто прибивался к ним. Однако ничего страшного не происходило.

Элеонору-Софию Ульфельдт выдали замуж в соответствии с ее рангом за одного из придворных Карла XI — Лаве Бека, владельца превосходных замков и поместий Андрарум, Гладсакс, Торуп и Босеклостер в Сконе. Правда, его отец, бывший когда-то одним из самых богатых людей Дании, разорился на производстве квасцов, но семья была все же достаточно состоятельной. Особенно Лаве, женатый на Элеоноре-Софии Ульфельдт. Ее мать, непреклонная королевская дочь, и ее алчный отец — Корфитц Ульфельдт — купили величественный Торуп и другие замки для своих детей. Это обернулось во благо Лаве Бека. А соблюдать приличия умели как он, так и Элеонора-София. Они настаивали на том, чтобы Лене, скромная и кроткая, продолжала служить у Элеоноры-Софии. Это означало, что Леонора-Кристина считала Лене придворной дамой. Разве графиня Элеонора-София не была внучкой Кристиана IV?

Однако Элеонора-София прожила недолго. Она умерла в 1698 году, в том же году, что и ее знаменитая мать. Эрьян Стеге оставался адъютантом Лаве Бека и с семьей жил в поместье Андрарум. Со временем часть обязанностей своей матери Лене приняла на себя Кристина. Она стала чем-то вроде гофмейстера в семье Бек. Она все делала с достоинством, спокойно и обходительно. Что же касается супружества, то Кристина скоро поняла, что совершила ошибку. Она вышла замуж за богатого крестьянина Серена Грипа, жившего неподалеку. Он оказался совсем не тем почтительным кавалером, каким выглядел до свадьбы. Его подлинная сущность проявилась потом, она имела мало общего с врожденным великодушием Людей Льда, с их способностью принимать вещи, такими, как они есть. То обстоятельство, что Кристина пошла на этот брак, испытывая своего рода смиренную благодарность за то, что кто-то захотел взять ее, такую невзрачную, было слабым утешением. Подобное самоуничижение часто вызывает самые скверные чувства в людях, имеющих хоть какую-то склонность к деспотизму. Бедная Кристина делала все, чтобы скрыть от своих родителей истинное положение дел.

Может быть, они все-таки догадывались? Возможно, видели это в ее судорожной улыбке, слышали в неестественной болтовне. Но они были слишком тактичны, чтобы что-то сказать, просто старались, как могли, поддержать ее. Серен Грип был напорист в любом деле, он судил о людях по платью и кошельку, общался лишь с тем, кто ему был полезен и требовал, чтобы Кристина выжимала из своих благородных родственников все до последней капли. Кристина отказывалась, и между супругами возникали ожесточенные споры. Уступала, как правило, она, но всему был предел. «Ты провела меня, — кричал ей Серен Грип. — Ты изображала передо мной богатую и говорила, что мы будем поставлены на одну доску с Беками!» «Я ничего такого не изображала, — устало отвечала Кристина и выпроваживала сынишку Венделя, чтобы он не слышал перебранки родителей. — Я рассказывала тебе, что была у них в доме экономкой. А разве мое приданое так уж плохо?» Он фыркнул в ответ: — Может, это и так, но я и подумать не мог, что ты получишь только это! Слава Богу, что ты — единственный ребенок, так что когда-нибудь станешь наследницей. Только не можем же мы ждать целую вечность.

  1