очень нудно 
47 
А вот и ловушка! Выхода нет. Шира обратила внимание, что от напряжения подбородок ее дрожит. С ней будет все кончено, если не… Нет, она никогда не сможет! Но она должна! Прямо внизу, в самом аду, появился просвет. Как решиться? Там внизу раздавался неумолчный грохот камней, которые кружились, переворачивались и менялись местами.
Шира заставила себя соскользнуть вниз. У нее не было ни единой лишней секунды. Ведь она могла, перепутав, повернуть не в том направлении, а просвет мог оказаться не перед ней, а за ней, и она просто могла его не увидеть. С помощью и рук, и ног она карабкалась вниз между камнями, которые скользили под ногами и не давали опоры. Но внизу по-прежнему был виден проход, хотя она и передвигалась намного медленнее, чем следовало. Камни над ней сомкнулись так быстро, что прядь волос зацепилась и ее вырвало из головы. Шира со страхом представила себе, что бы произошло, если бы она не была достаточно проворна.
Камни над головой сомкнулись. Выхода видно не было. Она была со всех сторон закрыта в этой ужасной мельнице. Казалось, самообладанию ее пришел конец. Ужасно, если сейчас она допустила ошибку и встала на неверный путь, спасения не будет. Все вокруг нее двигалось, откатывалось в стороны и возвращалось на место, перемалывалось и скрежетало. Она все время двигалась вместе с камнями, она уже не понимала, где находится, движется ли она вперед или назад, вверх или вниз. Единственное, что ей оставалось — это движение — пока между безжалостными глыбами еще оставалось какое-то место для нее.
Но вот случилось то, чего она боялась больше всего. На секунду она получила передышку, когда она — она сама не знала, как — очутилась совсем внизу, на дне пещеры. Какое это было непередаваемое наслаждение — вновь очутиться на чем-то твердом, стоящем на месте. Но долго думать ей не пришлось. Вновь приблизились камни — и вдруг она увидела два прохода.
Шира застонала: у нее не было времени, она не могла выбирать логически, она вынуждена была двигаться как можно быстрее, и к тому же у нее не было представления о том, где находится. Она увидела мерцающий свет факела в одной из щелей между камнями. Шира молча поблагодарила Мара или богов, или кто там еще позаботился о ней? Недолго думая, она прошмыгнула в проход, который сужался прямо на глазах.
Сначала она подумала, что это ловушка, и что она со всего маха угодила в нее, потому что единственная возможность выбраться находилась сейчас у самой земли — низкое и узкое маленькое пространство. Она понимала, что опаздывает, потому что и это пространство сужалось. Шира молниеносно заползла в это отверстие, а камни над нею неумолимо кружились и даже поцарапали ей спину.
Она пролезла и смогла вновь встать на ноги. Сейчас пламя факела было совсем рядом, но перед ним была стена. И снова невыносимое ожидание. Больше всего ей хотелось броситься вперед прямо на погибель, но она заставила себя стоять тихо и ждать, когда предоставится наилучшая возможность, и вот… Она проскочила! И уже ничто не преграждало путь к пламени, которое показалось в проеме, не большем, чем вход в ярангу. То, что осталось из ее одежды, было изорвано в клочья. Шира заковыляла по коридору — с расцарапанными локтями и коленками, с кровоточащими ранами на руках. Она легла на спину и закинула руки за голову, закрыла глаза. Вокруг было тихо. В полной тишине она слышала свое собственное дыхание, тяжелое и лихорадочное, грудь ее ныла. Раздался еще один тяжелый удар гонга, заставивший землю под ней содрогнуться.
В пещере снаружи Сармик глубоко вздохнул.
— Ну, наконец-то!
Ировар выпрямился и с трудом раскрыл глаза. Map переменил ногу, и Даниэль внезапно вспомнил, что означает древнее скандинавское имя Map. Боевой конь. И правда — то, как он здесь стоял, на камне, терпеливо, не двигаясь, ожидая, напоминало удивительную способность лошадей спать стоя! Но Map не спал. Его дьявольские глаза временами вспыхивали, и Даниэлю становилось не по себе от холодного, быстрого взгляда, который Map бросал поверх их голов.
У него очень болели глаза, сухие, как будто полные песка, во рту была неприятная сухость от голода и жажды. Конечно, ему следовало бы поспать, но у него не было на это времени, он хотел сопровождать Ширу в ее одиноком путешествии, хотя и не мог ей помочь. Но Даниэль был одним из тех, кого постоянно мучает совесть: а сделали ли они для своих ближних все, что могли? Поэтому он просто не мог отдыхать. В голове его все время вертелся вопрос: увидят ли они еще когда-нибудь маленькую, удивительную Ширу? Шира не скоро смогла открыть глаза вновь. Все тело болело и казалось застывшим из-за ссадин. С тихим стоном она поднялась на ноги.
47 
