очень нудно 
147 
Одно огорчало, поблагодарить своих спасителей он не успел. Они исчезли, растворились в белой мгле. Мужчина – мгновенно, а женщина поцеловала его на прощание в лоб и обозвала «мое прелестное дитя». Нельзя сказать, что подменный сын ярла счел это за комплимент, но стойко стерпел. Что-то ему подсказывало – имей он классический облик демона-убийцы, история эта закончилась бы гораздо более печально.
Сказать, что Меридит плакала, – ничего не сказать. Она ревела, безутешно и безостановочно, уже четыре часа подряд! И это был далеко не предел ее возможностей – дисы очень выносливые существа. За это время Ильза и Энка успели по нескольку раз присоединиться к ней – и выдохнуться, а она продолжала самозабвенно предаваться скорби. Ее любимый брат по оружию пропадал почти сутки! И ни разу не дал о себе знать! Такого с ним еще не случалось!
Она ждала час, другой, третий… Она ждала до заката. А потом решила, что станет реветь, и плевать ей на приличия и условности!
Ее не утешали, знали: если уж что решила – не остановишь. И только Эфиселия неосторожно рискнула выразить неудовольствие.
– Воину подобает скрывать свои эмоции, а не лить слезы у всех на виду, – заявила она. – Сколько можно выть? У меня уже уши заболели!
В общем, ничего особенного она не сказала, и, будь на ее месте, скажем, Орвуд, Меридит и не подумала бы обижаться… Но какое право имеет эта южная выскочка ей, дисе, указывать?!
Слезы моментально высохли на ее щеках, и даже нос, изрядно распухший от многочасовых страданий, вроде бы уменьшился. («Будто кран перекрыли», – говаривал об этом ее свойстве любящий брат по оружию.)
– Вот я доберусь до твоего Бандароха, перережу ему глотку и посмотрю, как ты станешь скрывать эмоции! – громко, раздельно и ясно произнесла девица. Никто бы не подумал, что секунду назад она захлебывалась плачем.
– Не смей так говорить, несчастная! – Красивое лицо амазонки застыло мраморной маской. – Не то… – Пальцы ее судорожно сжали рукоять меча.
Диса вскочила на ноги:
– Не я первая начала!
– Эй, эй, девочки! Вы чего?! – попробовал было разнять их Рагнар. Куда там! Сам чуть на меч не налетел!
Тогда Энка посоветовала ему плюнуть:
– Пусть дерутся, глядишь, легче станет! Идет честный поединок! – И предложила делать ставки…
Ее инициатива отклика не нашла, слишком очевидным был результат. Первые четверть часа сражение шло на равных, потом амазонка стала заметно сдавать. Меридит, напротив, только входила во вкус, и намерения у нее были самые серьезные. Ей почти физически хотелось выместить на ком-нибудь свое горе. Бить, бить, чтобы не ей было больно, а кому-нибудь другому! Дело непременно дошло бы до смертоубийства.
Спасибо, Хельги вовремя объявился! В последнюю секунду перехватил руку сестры по оружию, уже занесенную для рокового удара, спросил по-братски нежно:
– Ты что, взбесилась?!
Меридит тут же утратила всякий интерес к недобитой противнице, повисла у него на шее:
– Хельги!!! Радость моя! Счастье мое! Наконец-то! Где тебя, демон побери, носило?! И вообще, на кого ты похож?!!
– На голодного и бледного упыря, только что вылезшего из могилы, – услужливо подсказал гном.
– Насчет могилы это ты недалек от истины! – вымолвил демон с чувством. – Что со мной было! Ужас! Щас расскажу!
Но как он ни старался, а придать своему повествованию должный трагизм так и не смог. В пересказе жуткие события почему-то казались забавными.
– Нет у тебя ораторского дара, – укорила сильфида-Правильно тебя мэтр Арчибальд ругал!
– Он меня не за дар ругал, а за философский стих с верблюдом, – тихо напомнил Хельги.
Но сильфиду не переспоришь:
– Но и не хвалил ведь, правда?
Вот так, за интересными разговорами, и скоротали они вечер.
А ночью творилось страшное!
Молнии прорезали черноту зимнего неба непрерывно одна за другой. Несчастный город содрогался от громовых раскатов. Земная твердь тряслась, будто не в степи дело было, а где-нибудь на островах Аддо. Порывы ветра сметали кровлю с крыш. По пустынным улицам летело все то, что хозяева не убрали вовремя или не выдержало удара стихии, – пустые ведра и тазы, ручные тележки, обувь и вывешенное для просушки тряпье, содержимое мусорных куч, обломки досок и куски облицовки, и еще много, много разной дряни. Скорость была столь велика, что, попадись кто на пути, непременно убило бы!
А из самого эпицентра этого светопреставления – из той части города, где размещались самые богатые и роскошные кварталы, высился огромный столб холодного, мерцающего пламени. Вершиной он уходил в небеса, и черные тучи клубились вокруг него. Казалось, это гигантское древо со светящимся стволом и густой темной кроной выросло посреди города, на погибель всему живому.
147 
