169 
– Только мы не знаем точно, куда он выведет, – смущаясь, предупредил юный эльф.
– Да хоть троллю в пасть! – выпалил Хельги с чувством. – Лишь бы подальше от этой вселенской сковородки!
Портал вывел к воротам Корр-Танга.
– О! – обрадовалась Ильза, кутаясь в куртку. – Здесь я еще не бывала!
– И ничего не потеряла! – фыркнула Энка, поспешно натягивая телогрейку, у нее от холода зуб на зуб не попадал. Настоящей зимы в этих местах не случалось даже в холодном будущем, но контраст с раскаленной пустыней был слишком велик.
– Наверное, мне тоже нужно теплую одежду раздобыть, – забеспокоился Хельги, глядя на девиц. – Нам ведь на север идти!
От самого Кансалона он обходился красивым норвежским свитером Макса, взял его у Аолена взамен утраченной куртки.
– Давайте зайдем в город и купим! – ухватилась за эту идею Ильза.
Но Орвуд был недоволен:
– А до Кансалона ты без куртки не потерпишь? Там подешевле купим, Корр-Танг очень дорогой город.
– Ну вот еще! Станем мы на куртках экономить! – возмутилась Меридит. – И вообще, нам пора едой запастись.
И они вошли в город.
Энка была права. Особого впечатления Корр-Танг на Ильзу не произвел. Обычный южный город – шумный, грязноватый, кишащий ворами; с глинобитными плосковерхими домами окнами во двор, зловонными бурыми арыками вдоль улиц, с богатым дворцом местного правителя, башней колдуна-звездочета и большим невольничьим рынком. Куртки здесь стоили не дороже, чем в Кансалоне, а еда оказалась намного дешевле. Орвуд сперва удивился, а потом сообразил: в Средние века город еще не страдал от регулярных орочьих нашествий, потому и жизнь была лучше. Из интереса почтенный Канторлонг даже к работорговцу подошел, приценился. За невольника просили сущие гроши! Грех было упускать выгоду!
– Давайте купим одного, – предложил рачительный гном.
– Кого? – не поняли спутники.
– Раба, кого же еще!
– Боги Великие! Это еще зачем?! – От изумления Хельги выронил лепешку, которую жевал на ходу, назло сильфиде – она утверждала, что в городе так поступать неприлично.
– Пригодится. Будет тяжести таскать, еду готовить, еще что-нибудь полезное делать.
Рагнар нахмурился:
– Благородным существам не к лицу иметь невольников. Рабство – дикий пережиток, его надо искоренять. Вот у нас в Отгоне…
– Во-первых, рабство станет диким пережитком лет эдак через тысячу, и то только у вас в Отгоне. А сейчас оно в порядке вещей. Во-вторых, ты знаешь, как на юге обращаются с рабами? А мы его даже бить не станем. Облагодетельствуем, можно сказать! В-третьих, когда придет срок, мы можем отпустить его на волю. Получится очень благородный жест, раб нам только спасибо скажет.
– Ну не знаю! – колебался рыцарь. – Не по душе мне это дело!
– Посиди пока во-он в том трактире, подожди. А я схожу на рынок.
– Я с тобой! – вызвался Эдуард.
– И я! – подхватила Ильза. – Мне интересно!
– Пожалуй, я тоже, – решила сильфида.
– Фу! – осудил демон-убийца. – Образованное существо, магистр, архитектор – и пойдешь покупать невольников?!
– Я пойду не покупать, а следить, чтобы они не наделали глупостей, – нашла отговорку девица. – Ждите нас в трактире!
Невеселое это было место! Ильза пожалела, что пошла.
На холодной, открытой всем ветрам площади сидели, кто в цепях, кто в колодках, несчастные невольники. Южане и северяне, люди и нелюди, мужчины и женщины, дети и старики. Головы их были низко опущены, волосы нечесаны, жалкие одежды едва прикрывали наготу. Никто не поднимал глаз, не переговаривался, не перешептывался. Лишь сдерживаемый кашель и тихие стоны изредка срывались с их бледных губ. Тяжелый, гнетущий запах сотен грязных тел висел над площадью, и даже свежий степной ветер не мог его развеять.
Надсмотрщики прохаживались между рядами и помахивали, пощелкивали о голенища добротных сапог двухвостыми плетками – для острастки, дабы хозяева видели, что не зря деньги платят, – но в ход их пускали редко – рабы вели себя смирно.
А заправляли делом, как водится, вездесущие торговые гоблины – хитромордые, желтокожие, шустрые. Одни были одеты в длиннополые стеганые халаты из дорогой сехальской парчи, другие, на северный манер, в плащи с капюшонами. Но и от тех, и от других нестерпимо разило розовым маслом, сандалом и еще какой-то приторно-сладкой дрянью. Наверное, с помощью южных благовоний торговцы пытались отбить, заглушить рыночную вонь. Но запахи смешивались, и результат получался совершенно отвратительным.
169 
