очень нудно 
48 
Стражники слушались Тристана Лермита беспрекословно, и через минуту полдюжины разбойников, которых он, кстати, узнал и назвал каждого по имени, болтались на ветках старого дуба. Бесстрастный поборник справедливости даже глазом не моргнул, слушая их крики и мольбы о пощаде. Оставался в живых только их главарь по имени Тордгуль. Он ожидал своей участи, стоя на коленях около лошади Лермита. Один из солдат стоял рядом с ним, держа в руках конец веревки, петля которой была накинута на шею главаря.
Помогая Леонарде умыться в ручейке, Фьора поглядывала с некоторым опасением на человека, сидевшего на коне, словно железная статуя, который, отдав приказ, не произнес больше ни слова.
А когда последнее тело было сброшено в яму, прево медленно повернул коня так, чтобы видеть Тордгуля.
– Теперь твоя очередь! Кто дал тебе приказ убить этих женщин?
– Я не знаю, монсеньор! Я его не знаю, клянусь вам!
– Неужели?!
По первому знаку прево один из его людей приблизился с факелом, а двое других схватили мерзавца и повалили на траву. Пламя факела обожгло его босые ноги, и он страшно завопил:
– Не-е-е-ет!
– Тогда говори!
– Клянусь вечным спасением, что говорю правду. Человек в маске пришел ко мне... позавчера... в таверну.
Еще один страшный вопль прорезал ночь, и Фьора, вздрогнув, заткнула уши.
– Обязательно ли это делать? – спросила она.
– Этот человек только что хотел зарезать вас и госпожу Леонарду, – сказал Мортимер, пожав плечами с некоторым презрением. – И он бы не пощадил вас. Я нахожу, что вы слишком жалостливы.
Тордгуль пытался смягчить своего палача, взывая ко всем святым. Он клялся, что больше ничего не может добавить к тому, что уже сказал: человек в маске дал, мол, ему приличную сумму золотом и обещал дать столько же, когда все будет сделано. Они должны были ждать на этой поляне какую-то повозку с двумя женщинами, которая появится здесь к концу дня. А еще надо было вырыть глубокую яму, в которой они обязаны были закопать тела обеих женщин. Тордгуль должен был вручить кучеру кошелек и вернуться в Тур для получения остатка оговоренной суммы.
Треск ветвей и топот копыт, раздавшиеся из подлеска, прервали признания разбойника: охранники прево возвращали повозку, которую они остановили перед дорогой на Лош, когда она еще не успела догнать кортеж легата. Лошадьми правил солдат, а крепко связанного Помпео без церемоний вытащили из повозки и бросили на землю перед прево. Кошелек, полученный им некоторое время назад, был брошен на траву.
Так как Помпео делал вид, что не понимает вопросов, задаваемых ему Лермитом, Тордгуль сам взялся переводить, не ожидая, чтобы к этому привлекли одну из женщин.
– Мне приказали познакомиться с одним из конюхов или кучеров кардинала и договориться с ним, но этого я уже знал. Идея подзаработать немного золота сразу же понравилась ему. Тем более что это не представляло никакой опасности. Достаточно было сделать крюк и вернуться в эскорт. Никто бы ничего не заметил.
– Хватит делать из нас дураков! – вмешался Мортимер. – Разве легату не показалось бы подозрительным, что по прибытии в Лош повозка с двумя женщинами оказалась бы пустой?
Он обнажил свою шпагу и прижал ее острие к горлу Помпео, который понял, что этот здоровяк шутить не будет и просто его заколет. Поэтому, слегка поколебавшись, он ответил:
– Это было просто. Я должен был сказать, что дамы встретили друзей в Кормери и решили остаться с ними. Я должен был поблагодарить и...
– ...оставить себе содержимое повозки? Либо твой хозяин сообщник этого преступления, либо полный дурак, в чем я очень сомневаюсь.
– Клянусь, что он ничего не знает, – ответил кучер. – Это божий человек, один из глав церкви.
– Вот это надо бы выяснить, мессир Тристан, – сказал шотландец, убирая шпагу в ножны и дав знак отодвинуть пленника. – Кардинал сейчас в Лоше. Вам следовало бы поехать туда и задать ему несколько вопросов.
– Таково и мое намерение. Я думаю, что вы отвезете этих дам домой?
– Если они сейчас в состоянии двинуться в путь. Если же нет, то они могут попросить убежища на ночь в аббатстве Кормери. Король щедро одаривает аббатство, и его друзья будут там хорошо приняты.
– Я думаю, – ответила Фьора, – что мы выберем Кормери. Моя дорогая Леонарда в полном изнеможении, и признаюсь, я тоже хотела бы немного отдохнуть.
Подойдя к лошади прево, она протянула ему все еще слегка дрожавшую руку:
48 
