очень нудно 
82 
– Мы, кажется, явились не вовремя, – заметил Флоран. – Принц собирается отправиться на охоту.
– Без сомнения, но мне нужен не принц, а принцесса! – возразила Фьора.
– А она не собирается принять участие в охоте?
– Вполне возможно.
Возвратился сержант в сопровождении старшего распорядителя.
– Этот человек правильно понял? Вы действительно графиня де Селонже? – спросил он.
– Да. А что в этом особенного?
– Нет, ничего. Просто ваше появление так неожиданно. Герцогиня собирается ехать на охоту и...
– И не сможет меня принять? Передайте ей мои извинения и глубокое сожаление, но я не задержу ее надолго. Я только хотела бы с нею коротко переговорить.
– А нельзя ли... отложить разговор?
– Сожалею, но я в Брюгге проездом на несколько часов, а еду издалека...
Распорядитель растерялся и явно не знал, что ему делать. Он бы, наверное, тянул бы и дальше, если бы в этот момент на пороге не появилась средних лет женщина и не направилась к ним так быстро, как только ей позволяли юбки из темно-зеленой, расшитой серым шелком и золотом тафты, которые она придерживала обеими руками. Ее появление, казалось, успокоило распорядителя.
– О! Мадам де Гальвин! Вас послало ее высочество?
– Конечно! Она подумала, что недостойно заставлять ждать такую даму, как какую-то посыльную из модной лавки, если... Здесь нет ошибки?
– Вы так думаете? – высокомерно спросила Фьора, что вызвало улыбку на губах фрейлины. Она уже оценила красоту и изящное платье своей собеседницы и гордый вид, который безошибочно указывал на ее благородное происхождение.
– Никакого сомнения быть не может. Только такая красавица, как вы, могла уговорить мессира Филиппа жениться на себе! Пройдемте, мадам де Селонже. Герцогиня ждет вас.
Следуя за своей провожатой, Фьора удивлялась, как та находила дорогу в этом огромном дворце. Они поднимались и спускались по лестницам, проходили по галереям и залам, красивее которых Фьора еще никогда не видела. Женщины миновали сад, где над огромным розарием возвышался единственный, но необыкновенно высокий кипарис. Они шли мимо вольеров с диковинными птицами и, наконец, остановились у стоящего поодаль строения, отделенного от остального сада высокой стеной. Над его зеленой черепичной крышей развевались разноцветные флажки. Двор, сад и окружающие их постройки кипели бурной жизнью.
– Какой огромный дворец, – заметила Фьора, – он гораздо больше, чем кажется с первого взгляда!
– Это все из-за скромного фасада, – пояснила мадам Гальвин. – Вот мы и пришли: это – Зеленый дворец, названный так из-за своей крыши. Мадам Мария считает, что дворец слишком велик, и предпочитает проводить время в этом, более скромном доме.
Может быть, он и был более «скромным», но в роскоши ему нельзя было отказать. Если войны, которые вел Карл Смелый, и разорили его самого вместе с Бургундией, это жилище полностью сохранило былую красоту. Мадам Гальвин была довольна впечатлением, которое произвел на ее спутницу дворец.
– Вы еще не видели здешних купален! Они просто уникальны, в них, кроме самих ванн, проведены трубы с горячим паром, есть комнаты для отдыха, прекраснее которых вряд ли вы где найдете. Но вот мы и пришли!
Через несколько минут они вошли в галерею, куда свет проникал через высокие стрельчатые окна с яркими разноцветными витражами, и Фьора низко склонилась перед молодой, довольно высокого роста женщиной примерно ее возраста. Хотя ей это и не доставляло никакого удовольствия, Фьора должна была признать, что принцесса оказалась просто очаровательной: Мария Бургундская была тонкой и грациозной, у нее были ослепительно белая кожа, маленький нос, живые светло-карие глаза и густые золотисто-каштанового цвета волосы, которые с трудом сдерживались шапочкой из зеленого бархата с отделкой из белого муслина. Она была похожа на свою мать, Изабеллу де Бурбон, которая умерла, когда она была еще ребенком, но на всю жизнь оставалась единственной любовью Карла Смелого. От него она унаследовала рот с полными губами и закругленный подбородок, который придавал ее лицу форму сердца.
Она некоторое время рассматривала склонившуюся перед нею женщину, не пытаясь скрыть своего интереса.
– Я часто спрашивала себя, увижу ли я вас когда-нибудь, мадам, – произнесла она. – Так, значит, вы та самая Фьора де Селонже, которая долго была другом моего отца?
– Более верно было бы назвать меня заложницей, ваше высочество. Я следовала за вашим отцом не по своей воле!
82 
