Единственное, что совсем не похоже на Холт- исторически не верно: ггероиня, на самом деле, вышла... 
704 
– Чем ты недоволен? – удивлялась она в ответ на ворчание Орвуда. – Первый раз весну увидел, что ли? Тепло, более ли менее сухо – живи да радуйся!
Лучше бы она помалкивала!
– Ничего себе – сухо! – заорал гном в голос. – Да я едва ноги передвигаю! То разъезжаются, то вязнут – того гляди, сапоги на дороге оставишь! Грязищи по колено!
Меридит во всём любила точность.
– И не по колено вовсе. От силы, по щиколотку. Ну, может быть, местами, чуть выше.
– Тебе этого мало?! – возмущению почтенного Канторлонга не было предела. – Да мы уже как свиньи идём! На себя сзади посмотрела бы! Вся спина в брызгах, разве что с ушей не капает! Хуже болотника!
Меридит пожала плечами. Чистота собственной спины её совершенно не заботила, но развивать тему дальше она не стала, чтобы не провоцировать конфликт. Она знала: споры изза погоды порой бывают неоправданно эмоциональными. К примеру, однажды, в бытность свою студентами, Хельги и Энка не на шутку сцепились из за того, какое лето лучше – жаркое и солнечное, или прохладное и дождливое. Орали так, будто их личные предпочтения могли чтото изменить. Едва до драки не дошло!
Но одно дело – дерущиеся студенты, и совсем другое – братьябогомольцы, которым полагается быть тихими, дружелюбными и благостными. В базарный день на тракте было немало народу, буйное поведение могло привлечь к самозванцам ненужное внимание. Разумнее было предоставить Орвуду возможность тихо ворчать и браниться в собственное удовольствие. Так диса и поступила.
Город, куда они пришли, назывался Рииль. Принадлежал он короне Рейвена – так было в недавнем прошлом. А теперь и он, и сам Рейвен принадлежали Братству, попали под его власть одними из первых. Герцог РюРейвен надел белую рясу и получил сан Прародителя – это был единственный способ сохранить власть. Впрочем, РюРейвена он вполне устраивал. В Истинных богов герцог уверовал столь искренне и истово, что без всякой жалости утопил в озере собственного младшего сына – во славу Умрана и Эрды. Так теперь поступали многие – боги требовали жертв. Правда, скорое и всеобщее процветание, обещанное взамен, никак не наступало. Наоборот, после тяжёлой и голодной зимы, большинство рейвенских хозяйств пришло в упадок. Рынок Рииля, один из лучших в Срединных землях, заметно оскудел.
Но всё же не настолько, чтобы им пренебрегали. Путникам пришла пора запастись провизией, сменить зимнюю одежду на лёгкую. Кроме того, у каждого имелась личная нужда. Аолену захотелось пополнить запас стрел. У Рагнара прохудился левый сапог. Орвуд надумал обзавестись частым костяным гребнем для бороды – на всякий случай. Ночёвки на человечьих постоялых дворах зачастую чреваты неприятностями гигиенического свойства. Меридит приобрела новый точильный брусок. Балдур – меч, нож и боевой топор (прежде ему приходилось пользоваться оружием спутников). Энка купила старинный дротик, просто потому что понравился. Хельги – новую рубашку с кружевами по широкому отложному вороту, другой просто не нашлось; Ильза обещала со временем кружева спороть и забрать себе. УлльБриан – чистую книжицу, записывать свои вирши. Ильза – медный браслет в виде змейки, для красоты. А у Эдуарда имелся свой, особый интерес. Он решил, что настала пора отделаться от неразменной монеты, тяжким грузом хранившейся в правом кармане его куртки.
Лишь на пятнадцатой покупке принцу улыбнулась удача. Это был сехальский сосуд, широкий и приземистый, с очень узким горлышком. Металлическую поверхность его украшала причудливая орнаментальная вязь. А в днище была проделана дырочка величиной с палец, чуть уже горлышка. Именно она и привлекла внимание Эдуарда, ибо делала сосуд совершенно бесполезным – ничего в такой не насыплешь, не нальёшь.
– В принципе, туда можно втыкать свечку, чтобы не падала, – не одобрила его выбор сильфида.
– Ерунда! Не за тем его делали! Для свечи он неудобный! – поспешно возразил Эдуард, запуская руку в карман.
Он оказался прав. Золотой исчез безвозвратно.
А Балдур, подошедший из оружейного ряда, оглядел покупку и расхохотался.
– Ты его потри ладонью, – посоветовал он. – Увидишь, что будет!
Эдуард послушался, потёр. Эффект был незамедлительным. Раздалось шипение, переходящее в пронзительный свист. Из горлышка вырвался клубок синеватого дыма. В считанные мгновения из него соткалась вполне материальная фигура странного существа – тощенького, лысенького, остроухого, синекожего, размером с локоть. Существо громко чихнуло и выжидательно уставилось на своего освободителя раскосыми желтыми глазами. Тот вздрогнул и попятился.
704 
