Последние отзывы

  94  

– Не хариус, конечно, зато с голоду не помрем, – уговаривал сам себя Хельги. Его с души воротило от запаха тины.

Рыбу пекли днем на магическом огне. В отличие от горящего кизяка – а чему еще гореть в степи? – он не давал дыма и не нарушал скудную маскировку. Но, по утверждению Рагнара, портил весь вкус.

А потреблять улов на северный манер, то есть сырым, было опасно изза обилия паразитов. Рыбу заедали диким луком, жевали корни солодки – вот и вся степная еда. Рыцарь вожделел мяса, но после истории с «оленем» Мэрдоком боялся даже заикаться об охоте на мелких горбоносых копытных, изредка пробегающих мимо. Где взять гарантии что это не местный принц резвится? Маловероятно, конечно но вдруг?!

Первые трое суток путешествия по степи прошли мирно. Несколько раз случалось заметить в ночной дали свет костров, их обходили далеко стороной.

Неприятности начались на четвертый день, когда компания коекак устроилась в овражке, чтобы переждать светлое время суток. Укрытие было никудышным – даже не сядешь. Приходилось лежать, вжавшись в склон, и надеяться, что никто не заглянет внутрь.

Но надежды не оправдались. Нелегкая вынесла прямо на них большую группу кочевников, да не мирных, с шатрами, овцами и бабами, а тех, что с оружием рыскают по степи в поисках чужих шатров, овец и баб. Разбойники покружилипокружили у овражка на своих конях, потом спешились и расположились на отдых прямо над головами спасителей.

Ситуация сложилась критическая. Сколько могли – а именно в течение получаса – доморощенные маги коекак отводили глаза неприятным соседям. Но попробуйте удержать под контролем сразу четыре десятка человек. В общем, заметили их. Увы.

Пешему трудно сражаться с конным. Особенно если рядом находится спригган, который все время вопит под руку: «Старайтесь коней не повредить! Скотина не виноватая!»

Эдуард, например, сражаться и не пытался. Он сжался в комочек, закрыл глаза и приготовился к худшему.

Но у нападавших хватало проблем, и до принца руки не доходили. Застигнутая, по мнению степняков, врасплох компания странников оказалась совсем не такой легкой добычей, как представлялось вначале. А если подумать, то и не такой нужной.

Из трех девиц две однозначно не годились для продажи в сехальские гаремы. И дело даже не в том, что красотой обе не блистали. Слишком уж злобными оказались. Рыжая на лету перехватила аркан, дернула с такой силой, что здоровяк Хамбей вылетел из седла, перевалился через голову кобылы и шлепнулся пожабьи в пыль – тут ему и конец пришел. А какой был воин!

Светлая девка и того хлеще! Аккуратным толчком («Да ничего ему не будет, я тихонечко!») повалила Сунтахова коня на бок, затем голыми руками свернула седоку шею. Вот и думай, как таких на рынок выставлять. Разве что в цепях и предлагать вместо сторожевых гоблинов.

Красивый юный северянин, тоненький и бледный – такие нарасхват идут на невольничьих рынках безнравственного и беззаконного Аполидия – вдруг обернулся огненноглазой тварью огромной силы. Вместо щита чудовище приспособилось использовать тела противников, выдернутых за ногу из седла.

Второй красавчик отбежал в сторону и принялся стрелами разить врага – одного за другим и точно в левый глаз. Страшномордый громила – находка для каменоломен Кемхета – посмотрелпосмотрел, крякнул и тоже взялся за лук. Но целиться стал в правый глаз. Похоже, у них завязалось состязание. Низкорослый бородач, которого сперва приняли за старика, ловко орудовал здоровенной дубиной. Удар – и всадник на земле. А там шустрая девчонка с ножом. Плачет, визжит, но дело делает.

Да, добыча оказалась совершенно неподходящей!

– Ну вот! – Хельги печально посмотрел на неприкаянных лошадей под опустевшими седлами. – Кто их, бедных, будет пасти? Они зачахнут от тоски по хозяевам!

– Не сочиняй глупостей! – сварливо утешила Меридит. – Не видишь разве, это были разбойники. Лошади у таких краденые. Теперь они смогут вернуться к настоящим владельцам и будут нам спасибо говорить. Не страдай.

Хельги повеселел: Меридит говорила дело.

А Энка делом занялась, притом очень странным. Взяла нож и стала перерезать глотки окружающим трупам, брезгливо сморщив веснушчатый нос. Такое выражение лица принц Рагнар видел у своей сестры, принцессы Валерии, когда ее усаживали за вышивание.

– Зачем ты так делаешь? Это же низость! – неприятно поразился рыцарь. Глумление над трупами всегда вызывало протест в его благородной душе. По его настоянию, в Оттоне подобное каралось вечной каторгой на галерах.

  94