очень нудно 
54 
Прямо на пороге она поддалась искушению и обернулась. И тотчас же увидела Аделе, которая, приподнявшись на цыпочки, целовала Сандера в щеку, и все выглядело так естественно, словно происходило не в первый раз. Рука Сандера автоматически легла на спину Аделе, пусть мимолетно и не очень-то с большим желанием, но его блуждающую улыбку все равно было нетрудно понять.
Слезы снова брызнули из глаз Бенедикте. Теперь уже войти внутрь было невозможно. Она молниеносно повернула и скрылась за жилым домом. Там она остановилась, пытаясь справиться с потоком слез.
— Почему я такая некрасивая, — тихо жаловалась она. — Дорогие, милые предки Людей Льда, не могли бы вы сделать меня немного симпатичнее? Я бы так хотела стать маленькой и складной, иметь красивые волосы и правильные черты лица. Разве мне все время надо быть пухлой и неуклюжей, разве я не могу стать привлекательной и желанной? Я прошу лишь только об одном этом. Я выполню все, что вы мне прикажете, я одолею какие угодно опасности, если я только смогу стать привлекательной и более женственной! Будьте так сердечно добры, выслушайте мою единственную просьбу! Я знаю, что вы можете выполнить невозможное. Я не могу обращаться к Богу всех остальных людей, ведь он лишь призывает их принимать беды и несчастья как испытания! Но я знаю, что вы можете. Шира может, с помощью чистой воды. Хотя, ей вряд ли будет позволено истратить несколько капель на что-то такое ничтожное и несущественное. Но для меня это несущественное сейчас очень важно. Именно сейчас!
Внезапно она почувствовала, что Сандер стоит прямо за ее спиной и слушает. Он так нежно смотрел на нее своими невероятно красивыми глазами, его рука ласкала ее щеку так понимающе и осторожно, что слезы потекли еще сильнее, и она, должно быть, стала выглядеть еще хуже.
— Аделе совершенно ничего не значит для меня, — прошептал он так мягко, так мягко. — Она лишь одна из тысячи таких же обыкновенных девушек. Нет никого похожего на тебя, Бенедикте. То общее, что есть у нас с тобой, это же совершенно особое. Понимаешь?
Она быстро кивнула и неуверенно вздохнула, чтобы успокоиться.
— Я войду в дом и скажу, что мы идем, — сказал он. — Тебе что-нибудь нужно взять там?
— Куртку мою, пожалуй.
— Я захвачу ее с собой. Подожди здесь!
Она снова кивнула. Проглотила комок, но горло словно что-то сдавило. Она быстро стерла с лица все следы слез.
Он вышел наружу и протянул ей руку, Бенедикте поспешила за ним.
Она запуталась. Она была неописуемо счастлива, но внутри по-прежнему сидела маленькая заноза по имени Аделе и терзала бедную ее душу.
Но Сандер оживленно рассказывал что-то приятное и нейтральное, так что ей удалось расслабиться. И хотя она была благодарна ему за эту ни к чему не обязывающую легкую беседу, но хотела бы все же поговорить о более личных вещах. Хотела рассказать ему, что он значил для нее.
Но этого она, естественно, не могла сделать. Она бы тогда разрушила чуткое взаимопонимание, сложившееся между ними.
В березовой роще ветер почти стих. Они слышали его только как далекий шум. Сандер шел быстро, но ей не составляло труда поспевать за ним.
— Собственно, нам больше нечего делать в Ферьеусете, — сказал он. — Мы нашли жениха Аделе. И хуже того, мы потеряли Ульсена, это было трагично, но этого уже не исправишь. Но я не отступлю перед обстоятельствами, и Свег тоже, я знаю это точно. Он пообещал не ходить в Ферьеусет, пока мы не вернемся, ни вместе с немцами, ни в одиночку. Впрочем, немцы и Мортен Хьортсберг весьма напуганы, так что не отправятся туда без основательных причин.
— Что ты думаешь о них? — спросила Бенедикте.
— Точно не могу сказать. А что тебе кажется?
— Я тоже не знаю, — медленно ответила она. — Они выглядят мило. Да, не считая Мортена, его пусть Аделе заберет себе.
— Кажется, она не очень-то горит желанием это сделать, — сказал Сандер.
«А что ты об этом думаешь?» — хотела спросить Бенедикте, но не осмелилась.
По дороге в нижнюю деревню Сандер еще немного рассказал о себе. В настоящий момент у него не было никакой подруги, так он сказал, и давно не было. Казалось, что для него было важно, чтобы Бенедикте стало известно об этом. Сама она не знала, каким образом воспринимать это признание.
— А ты, Бенедикте? У тебя есть друг?
— Нет, ты в своем уме? — внезапно вспыхнула она. — Наверное, никто на свете не заинтересуется мной!
54 
