4 
Она мучительно размышляла об этом, когда к ней явился мажордом и сообщил, что Его высочество великий герцог желает с ней побеседовать. Лоренца последовала за мажордомом, не задав ни единого вопроса, а если бы и спросила о чем-то, то вряд ли бы получила ответ. Мажордом был исполнен собственного достоинства и перемещал свои внушительные телеса с медлительной важностью, которой волей-неволей вынуждена была подчиниться и девушка, следуя за ним по парадным покоям дворца. Они миновали залы Сатурна, потом Юпитера, Марса, Аполлона, Венеры, пока не дошли наконец до зала Попугаев, где перед портретом герцогини Урбино кисти Тициана великий герцог любовался бронзовой статуэткой Джамболоньи, которую ему только что доставили.
В пятьдесят девять лет Фердинандо де Медичи отличался значительной полнотой и, безусловно, величественностью, которой, вполне возможно, был обязан тем годам, когда носил кардинальский пурпур. Второй сын Козимо де Медичи, он стал великим герцогом Тосканы после трагической смерти своего брата Франческо, отравленного вместе с его второй супругой Бьянкой Каппелло, которую флорентийцы прозвали венецианской колдуньей, не простив ей смерть Иоанны Австрийской, первой жены герцога. До вступления на престол Фердинандо жил в Риме, построив себе чудесную виллу Медичи, и наслаждался праздной и роскошной жизнью просвещенного мецената. Он не был посвящен в священнический сан, и поэтому с легкостью скинул с себя кардинальское облачение, чтобы сочетаться браком с Кристиной Лотарингской. Массивное лицо герцога, обрамленное коротко подстриженными седыми волосами, удлиняла острая бородка и свисающие усы, пронзительный взор Медичи смягчился улыбкой, когда он наклонился к присевшей в реверансе девушке, помогая ей встать. Герцог усадил Лоренцу подле себя с такой бережностью, словно это была статуэтка из тонкого фарфора.
— Как твое сердечко, милая Лоренцина?
Она подняла на него грустные глаза.
— Сказать по правде, сама не знаю, монсеньор. Я в растерянности, можно сказать, в отчаянии. Я как будто побывала в дивном сне. Мне снился сад, полный душистых роз и музыки, но, когда я проснулась, кругом царили тьма, холод и тоска. И о себе мне сказать нечего, — ответила она с подкупающей прямотой.
— Я понимаю тебя, но спросил о твоем сердце, потому что хочу узнать, разбито оно смертью жениха или может еще возродиться?
— И этого я не знаю. Я чувствовала себя возле него счастливой, но не уверена, что мое чувство было настоящей любовью. Я ведь знала его слишком мало.
— Может, оно и к лучшему. Мы с великой герцогиней надеемся, что ты не попросишь у нас разрешения затвориться в монастыре. Хотя и такое решение могло быть возможным.
— Я не понимаю, о чем вы, монсеньор.
— Сейчас поймешь. Клинок, пронзивший тело Витторио, пригвоздил к нему вот такое послание...
Фердинандо выдвинул один из ящиков бюро из черного дерева, украшенного накладками из слоновой кости, и достал из него небольшой бумажный свиток и кинжал, от которого невольно отшатнулась девушка.
— Тот самый?
—Да. Ты не можешь не согласиться, что он красив. Посмотри, у него на гарде [3]цветок лилии из рубинов. Оставил его, по всей видимости, человек богатый и могущественный. Или тот, который хочет уверить нас в своем могуществе, раз осмелился украсить орудие своего преступления эмблемой нашего города. А теперь прочитай послание.
Преодолев отвращение и испуг, девушка прочитала: «Каждый, кто посмеет посягнуть на руку Лоренцы Даванцатти, не уйдет от меня живым». Это объявление войны не было удостоено подписью. Послание произвело на Лоренцу гнетущее впечатление, и она поспешила вернуть его герцогу.
— Это какой-то сумасшедший, — произнесла девушка с отвращением. — Впрочем, его угрозы не имеют ни малейшего смысла, потому что я никогда не выйду замуж.
— Ты слишком молода, чтобы давать подобные зароки. У нас во Флоренции было немало молодых людей, которые завидовали твоему выбору. Остается узнать, кто способен не отступить перед опасностью, чтобы получить твою руку...
— Мою руку или мое богатство? Сколько бы их ни было, я никого не хочу знать. После Витторио мне никто не будет по душе.
— Все может измениться. Ты так еще молода! Пока все уважают твое горе, но должен предупредить, что молодые люди при дворе вскоре будут жестоко соперничать между собой... И возможно, не только молодые...
4 
