очень нудно 
55 
В этот вечерний час новые и старые здания мало чем отличались друг от друга, и Фьоре почти ничего не было видно. Она тщетно пыталась отметить путь среди домов, мимо которых проезжала. Фьора не поняла, что они поднялись к большому цирку, что потом проехали мимо развалин семиэтажного дворца Септима Сурового и подъехали к термам Каракаллы, развалинам, оставшимся от величественной императорской архитектуры, почти не различимым на фоне темного неба. Величие этого древнего призрака из темного и красного камня привлекло все же внимание Фьоры, и она спросила у капитана, что это было за здание.
Он ответил и добавил с иронией:
— У вас будет достаточно времени восхищаться этими развалинами. Монастырь Сан-Систо, куда я везу вас, как раз напротив.
И действительно, несколько ниже от дороги, где еще виднелись большие римские плиты, возвышались стены, за которыми виднелась густая растительность, низкие, но красивые здания и квадратная колокольня церкви. Когда кортеж остановился, то все услышали церковное пение, заглушаемое толстыми стенами, а также кваканьем лягушек в соседнем болотце.
Один из солдат громко постучал кулаком в ворота с узеньким окошечком. Он стучал до тех пор, пока монашка с тонким лицом не показалась за решеткой.
— Именем его святейшества папы откройте! — приказал капитан, стоявший рядом с Фьорой.
Окошко захлопнулось, и ворота стали медленно открываться.
Затем появилась и сама привратница в белых одеждах.
— Да хранит господь нашего святейшего отца! — прошептала она, перекрестившись. — Входите, сестра моя. Мы вас ждали.
Фьора соскочила с мула и пошла вперед, а люди из эскорта остались на месте, потому что мужчины, не являвшиеся священниками, не имели права войти в монастырь.
Голос монашенки был мягким, а доносившееся пение — красивым и стройным. Бледная рука протянулась к Фьоре, которая без колебаний вложила в нее свою. Ее сразу же покинули беспокойство, недоверие и страхи. Неужели этот монастырь станет для нее прибежищем покоя?
Глава 2. САД САН-СИСТО
Монастырь доминиканок Сан-Систо, пользующийся особым покровительством папы, являлся любимым убежищем благородных девиц, решивших уйти от мирской суеты, но случалось порой, что там находили временное пристанище какие-нибудь молодые вдовы или женщины достойного поведения. Приехав прямо из Ватикана, Фьора была любезно встречена матерью Джироламой, женщиной почтенной, когда-то, видимо, очень красивой и, очевидно, привыкшей командовать. У нее были светлые глаза, смотревшие прямо на собеседника, музыкальный голос и улыбка, редко появлявшаяся на ее лице, однако очень сердечная, что сразу же расположило к ней Фьору. Она боялась оказаться в руках палача или в застенках тюрьмы, поэтому, очутившись под крылом матушки Джироламы, молодая женщина испытала облегчение.
— Вы неважно выглядите, — сказала матушка, рассматривая с состраданием свою новую постоялицу. — Уж не больны ли вы?
— Нет, матушка, не думаю. Просто я два месяца путешествовала по морю и очень тяжело перенесла это. А плохая пища сделала остальное.
— Понимаю. Я провожу вас в вашу комнату, куда вам принесут поесть.
— Нельзя ли принести воды, чтобы умыться. Вот уже несколько недель, как я по — настоящему не мылась.
— Я не решилась предложить вам это, — сказала настоятельница с легкой улыбкой. — У меня бывали пансионерки, не любившие ухаживать за своим телом, и, признаюсь, я не любила их за это. Вам принесут воды, белье и одежду, но я могу предложить вам только одежду послушницы.
— Я счастлива буду носить ее. Что же касается этой…
— Ее постирают, и если она вам больше не понадобится, ее отдадут бедным. Я думаю, что, пока вы будете у нас, она вам будет не нужна. А теперь идемте! По правде говоря, я считаю, что в первую очередь вы нуждаетесь в отдыхе.
Келья, отведенная Фьоре, выходила на галерею с небольшими колоннами, с которой был виден сад. В ней стояла узкая кровать с белыми занавесками и скромная мебель, что очень напоминало Фьоре келью, которую она занимала в Санта-Лючии во Флоренции во время катастрофы, перевернувшей всю ее жизнь.
Послушница, которая пришла к ней, зажгла маленькую жаровню, чтобы не так ощущалась сырость и чтобы она смогла помыться, не очень замерзнув при этом. Она поставила розу в маленькую майоликовую вазочку и принялась весело болтать, стряхивая одеяла и стеля чистые простыни.
Фьора узнала, что ее звали сестра Херувима, имя редкое, но очень подходящее ей. Ему соответствовали ее розовое, пухленькое личико и голубые глаза. Херувима была дочерью крестьянина из окрестностей Сполето, сеньор которого отдал ее в монастырь вместе со своей младшей дочерью Приской. В Сан-Систо Херувима жила уже почти пять лет и чувствовала себя здесь вполне счастливой — она не могла себе вообразить, что на свете есть места более красивые. Хотя не все было так уж безоблачно в этой обители — многие монахини страдали от лихорадки.
55 
