очень нудно 
90 
Фьора спустилась ей навстречу, что очень удивило Анну:
— Ты встала? Не рановато ли?
— А почему бы и нет? У меня нет температуры, и я как будто твердо держусь на ногах. У тебя есть новости?
— Да, и плохие. Инфессуру позавчера арестовали.
Фьора побледнела:
— Боже мой! А известно, за что?
— Не совсем, но, по общему мнению, папа приказал солдану схватить Стефано из-за его произведений, которые ходят из рук в руки. Тех самых, которые он называет ночными новостями.
Их можно найти на рынке Кампо-де-Фиори или около старой статуи, на которую Стефано любит наклеивать свои памфлеты.
Кажется, в последнем речь шла о сеньоре Санта-Кроче, который вроде попытался изнасиловать женщину в развалинах мавзолея Августа.
— Боже праведный! Но это была я! Что за безумие кричать об этой истории на всех крышах! Стефано спас меня от этих негодяев, но именно они ударили меня стилетом.
— Без сомнения, это безумие, — согласилась Анна, — но он, видимо, полагал, что за него не осмелятся взяться. Народ любит его, и он поверил в свою безнаказанность. Стефано мечтает о том, чтобы Рим снова стал республикой.
— Я не знаю, прав ли он, но, во всяком случае, Инфессура уже не свободный человек, и я невольно сыграла в этом определенную роль. Кроме того, я должна тебе сказать, что я кое — кого увидела в окно несколько минут тому назад, как раз перед твоим приходом.
Анна молча выслушала короткий рассказ Фьоры, но он ее не очень-то взволновал.
— Может быть, это просто совпадение? — сказала она наконец. — Братья Монтесекко, Джан Баттиста, которого ты знаешь, и Леоне, капитан папской гвардии, поддерживают хорошие отношения со многими семьями города, если они не являются союзниками семьи Колонна. Но, что бы там ни было, присутствие этого человека неподалеку от нашего дома и в особенности тот интерес, который он, по-видимому, проявлял к близстоящим домам, несколько настораживают.
— Мне надо уходить, — сказала Фьора. — Когда возвращается твой отец?
— По-видимому, дня через два, потому что я не получала от него известий. Но как ты пойдешь отсюда, ты еще очень слаба!
— У меня есть дукат и золотая цепь с медальоном, которыми я могу расплатиться. Мне только нужна лошадь, мужская одежда и немного денег, чтобы отправиться во Флоренцию. Там я буду спасена, по крайней мере, я на это надеюсь.
— Можно попытаться. А пока идем со мной. Постараемся все узнать.
Взяв ее за руку, Анна повела гостью в то же помещение, где Фьора находилась какое-то время назад. Там она усадила ее на скамью, а затем подбросила в очаг пригоршню сосновых шишек, которые сразу же с треском разгорелись. Подождав, когда они превратились в пылающие, Анна отрезала у Фьоры прядь волос и положила на железную лопатку, которую поставила на огонь.
Волосы моментально превратились в кучку пепла. Затем еврейка принесла чашу, наполненную чистой, как слеза, водой, и поставила ее на скамейку между собой и Фьорой, села и бросила в чашу пепел. Затем она наклонилась над чашей, в которой отражались три свечи, горевшие на столе. Понимая, что Анна искала ответ на вопрос, который мучил их обеих, Фьора затаив дыхание с любопытством смотрела, как расширялись зрачки молодой женщины, которая напряженно смотрела на воду.
Фьоре показалось, что на лице Анны промелькнул испуг.
Внезапно она отвернулась и покачала головой.
— Ничего не вижу! — произнесла она.
— Значит, ты можешь видеть будущее?
— Да, но про тебя я ничего не вижу.
Казалось, что Анна чем-то озабочена, потому что она встала и принялась нервно расхаживать по комнате.
— Ты уверена, что ничего не видела? — осторожно спросила Фьора. — Или просто не хочешь говорить? Мне показалось, что ты напугана. Умоляю тебя, что бы там ни было, мне надо знать! Я прошла через разные испытания, и мало что уже сможет меня напугать.
Через несколько минут Анна прекратила хождение и вернулась на свое место рядом с Фьорой.
— Возможно, все из-за того, что ты сейчас находишься слишком близко от меня. Ничего определенного не видно, а только какие-то обрывочные картинки — тюрьма, гневная толпа, кровь…
— Моя? — спросила Фьора и помимо своей воли побледнела.
— Не думаю. Не спрашивай, откуда мне это известно, просто какой-то таинственный голос… мне видятся новые невзгоды, через которые тебе придется пройти.
Она взяла Фьору за руку, сжала ее и прикрыла глаза.
— Нет. Это будет не твоя кровь, но все же это принесет тебе страдания. Будет дорога… Но я не знаю, куда она ведет…
90 
