Последние отзывы

  101  

Одна пилка сломалась, но это было неважно, оставались еще две, да и сломанные половинки могли пригодиться.

Один винт упал, затем второй, потом следующий. Наконец последний оказался в израненных руках шевалье. Он осторожно потянул задвижку на себя. Но радость тут же сменилась отчаянием: дверь не открывалась. Что-то ее держало с другой стороны.

Взбешенный, он отыскал свечу, заглянул в скважину и увидел, что дверь держит внутренний язычок замка. Как же он открывается?

Взяв последнюю, самую длинную, оставшуюся пилку, он вставил ее в щель под язычок и приподнял. Это отнюдь не было легким делом, но язычок приподнялся. Один раз, другой – язычок не поддавался. Упершись лбом в дверь, весь в поту, он смачно выругался, и это, казалось, придало ему новые силы.

Щелчок – и дверь открылась без малейшего скрипа. Свобода вновь стала возможной.

Жиль радостно вымыл руки, вытер взмокший лоб, выпил остатки вина и хотел уже покинуть свою камеру.

Теперь он отметил две вещи: комната находилась в самой глубине пустынной галереи. Там стояло лишь несколько скамеек, а через округлые окна был виден лес по краям украшенного статуями французского парка. Он увидел также, что солнце уже закатилось и скоро наступит ночь.

Стараясь не производить лишнего шума сапогами, Жиль дошел до конца галереи. Она, должно быть, была расположена на втором этаже замка. Там он нашел новое препятствие. Это была вторая дверь, еще более крепкая. Ночь наступала, времени оставалось мало. Анна могла возвратиться с минуты на минуту. Оставались окна.

Первое же из окон открылось без всяких затруднений, но, выглянув из него. Жиль почувствовал, что его положение вовсе не улучшилось.

Он не только находился на высоком втором этаже замка, но еще у подножия этого замка находился глубокий ров, хотя и не заполненный водой.

Но надо было спускаться.

Изучая все, он заметил одну возможность: балкон прямо под ним. Если он сможет спуститься на него, это уже успех. Вернувшись в комнату, он содрал с окон бархатные шторы, вернулся к окну, спустил одну штору вниз, другую привязал к подоконнику. Затем, моля Бога, чтобы ветхий бархат выдержал его тяжесть, переступил балкон. Штора держалась крепко. Перебирая руками эту необычную лестницу, он спустился на нижний балкон.

Затем ему предстояло проделать ту же операцию с нижнего балкона до первого этажа, а оттуда до дна рва, к тому же выстланного камнем.

Однако у него не было выбора. Доверившись своему опыту лесного охотника, который может упасть, не повредив себе ничего. Жиль опустился до конца шторы, вытянулся во весь рост и отпустил штору. Приземлился он удачно. Но дно рва не было последней трудностью. Теперь надо было выбраться на другую, почти отвесную его сторону. На этот раз надо было надеяться лишь на силу рук.

К счастью, сумерки припозднились. Он прошел по дну рва, нашел толстые опоры моста. К тому же стены были выложены из крупного известняка, в котором легко можно было найти захваты и опоры, особенно для человека, имеющего привычку лазания по скалам.

Тщательно выбирая трещины и выступы. Жиль добрался до верха стены, затем совершенно акробатическим трюком перевалил через перила и оказался наконец на противоположной стороне рва. Перед ним расстилались пруды, травянистые луга, а далеко позади была видна густая полоса леса.

Замок представлял собой внушительное сооружение из кирпича и белого камня времен Генриха IV. Различные его строения с многочисленными слуховыми окошками были покрыты на французский манер тонкой черепицей, ласково поблескивавшей под бледным светом звезд.

Все окна были темными. Жиль задавался вопросом: откуда же были услышаны им голоса собаки и человека. Может быть, из жилых помещений, которые простирались по правую сторону от замка.

Прямо перед собой, в самой глубине парка, он различил высокую решетку, возвышавшуюся между едва освещенными павильонами и упиравшуюся в стену с обеих сторон.

«Где-то должна быть деревня, – подумал Жиль. – Но где, по какую сторону? И что за деревня? В каком направлении находятся Париж и Версаль?»

Действительно, он был в полном неведении, как далеко его увезли, сколько времени он был без сознания. Небо, по которому он выучился читать, будучи рыбаком, сейчас ему ничего не говорило.

Наудачу он пошел по линии деревьев, окаймлявших пруды, среди которых белели статуи.

Они образовывали что-то вроде аллеи, уходящей к горизонту. Жиль побежал от одной статуи к другой. Эти каменные женщины послужат ему надежной защитой в случае неожиданного нападения. Шум шагов скрадывался густой травой.

  101