20 
Жиль оторвал взгляд и уперся глазами в серебряные подвески, выделявшиеся на фоне черных кружев.
Последовало молчание. Теперь принцесса изучала гвардейца.
– Мне сказали, что вы француз и что вы в чине лейтенанта?
Жиль поднял голову. Его холодный голубой взгляд столкнулся со взглядом принцессы.
– Действительно так. Ваше Высочество. Я француз и… бретонец.
– Вам повезло. Я так хотела, чтобы меня выдали замуж за французского принца. Но ведь так редко спрашивают о желании девушки, а еще реже принцессы. Нас бросают на произвол судьбы.
Ее ломкий голос, еще более подчеркивавший ее сходство с птицей, был настолько грустным, складки у губ так скорбны, что в сердце молодого человека зародилось сочувствие. В гвардейских казармах Мария-Луиза пользовалась репутацией Мессалины, и только благодаря королевскому происхождению о ней не говорили как о солдатской девке. Никому не приходило в голову, что эта женщина может быть просто несчастной.
– Ваше Высочество, кажется, страдает? – спросил он ласково, тем тоном, с каким он обращался с ранеными животными. – Должен ли я понять, что ее светлость несчастна?
Мария-Луиза подернула плечом.
– Несчастна? Разве я могла бы быть несчастной? Будущая королева Испании мертва, а мертвые ничего не чувствуют.
И затем без всякого перехода у нее сорвалось с губ:
– А что стало с доном Годоем?
Жиль почувствовал, как пол под ним пришел в движение, сделался скользким. Он почувствовал всю опасность обсуждения интимных дел с этой непостоянной женщиной, у которой все чувства были на поверхности, и осторожно сказал:
– Меня не было весь день, я вернулся из Карабаншеля лишь поздно вечером и сразу заступил на дежурство. Я лишь недавно узнал об отъезде дона Луиса. Отъезд несколько поспешный, как говорят.
– До скандальности поспешный! – вскричала принцесса, чеканя слова. – Нарушены все законы королевства, все армейские законы. Это стыд, отказ в правосудии. Бедный мальчик! Почти без состояния. Выгнать, словно нерадивого лакея!
Куда он мог поехать. Бог мой?
Она побагровела от гнева. Жиль попытался ее успокоить:
– Домой, Ваше Высочество, в Эстремадур, где, как говорили, его отец владеет каким-то состоянием. У него еще есть сестры и младший брат.
Как по волшебству, выражение муки мгновенно исчезло с лица Марии-Луизы.
– Да, действительно, дон Луис мне об этом говорил. Да, младший брат, не намного младше его, на год или два. Это же прекрасно, младший брат, не правда ли, его зовут дон Мануэль?
– Не знаю, сударыня. Мы с доном Луисом не были особенно близки. Я поступил на службу испанской короне лишь семь месяцев назад.
Однако, по всей видимости, принцесса ничего не слышала из того, что он сказал. Она, казалось, следовала своим мыслям.
– Да, да, кажется, именно дон Мануэль, – говорила она, обращаясь к самой себе. – Он приедет на будущий год, и это будет справедливо. Жалованье гвардейца значительно, особенно для семей с малым состоянием.
Турнемин сдержал улыбку. Чем был вызван такой порыв благотворительности королевы – заботами об этой семье с малым состоянием или же о своей незанятой постели? Однако она не дала ему времени на поиски ответа. Тревога снова овладела ею.
– Вы уверены, что дон Луис действительно уехал?
– Я не понимаю вопроса, который Ваше Высочество соизволили мне задать.
– Мне кажется, что вопрос очень простой, – сказала она возмущенно, но тут же успокоилась. – Я хочу сказать, что монарх располагает многими способами, чтобы удалить кого-то.
– Понимаю. Если Ваше Высочество думает, что дон Луис смог удалиться не к себе в Эстремадур, а в мир иной, то она может быть спокойной. Многие из моих сослуживцев видели, как он сел на коня и выехал из дворца. Мне известно также, что он поехал с письмом от графа де Флорида Бланка к его отцу. В этом случае, я думаю, не следует опасаться даже опасностей в дороге.
– Ах, теперь благодаря вам мне совсем хорошо, – вздохнула Мария-Луиза, откидываясь на
подушки кресла. – Камень свалился с моих плеч, тоска прошла. С самого утра мной овладело такое беспокойство за этого бедного мальчика. Но теперь уже лучше. Я пошлю кого-нибудь, чтобы удостовериться, что он благополучно прибыл на место.
Полагая, что аудиенция закончена. Жиль поднялся.
– Ваше королевское Высочество разрешит мне вернуться на свой пост?
В первый раз Мария-Луиза улыбнулась. Такая проказливая улыбка была совершенно неожиданной на ее обеспокоенном лице. Она внезапно как будто помолодела на десять лет.
20 
