ГЛАВА 7

Дни тянулись за днями, бесконечные и однообразные и каждый последующий был похож на предыдущий. Констанция была измучена ожиданиями, предчувствиями, все ее существо охватилостранное беспокойство. Она вскакивала среди ночи, едва заслышав стук копыт по мостовой, подбегала к окну, отодвигала тяжелые шторы и смотрела. Это был не Арман, это проехал ночной дозор, промчаласькарета кого-нибудь из придворных, прогрохотала повозка опаздывающего негоцианта.

«Боже, когда же он вернется? Когда? И писем нет и известий я уже давно не получала. Неужели Арман бросил меня на произвол судьбы, неужели он забыл обо мне и не спешит вернуться в свой дом к своему сыну?!»

Хотя Констанция прекрасно знала, что Мишеля уже давно нет в этом доме, что старая графиня увезла его в загородное поместье и она сама, мать, не видит своего родного ребенка. Ее сон был беспокоен. Едва сомкнув глаза, Констанция тут же просыпалась, надевала халат и опершись на подоконник, подолгу смотрела во двор.

Ничто не могло ее развлечь — ни чтение, ни занятие рукоделием, все быстро надоедало молодой женщине. Ее душа томилась словно птица в клетке. Она хотела как можно скорее вырваться на свободу, но понимала, что это невозможно, потому что она жена графа де Бодуэна и навсегда останется ею.

«Ну почему же он не едет?» От придворных она слышала, что ее муж уже давным-давноничем не занимается в Мадриде, а ждет разрешения короля на возвращение. Никаких серьезных поручений престола он там не выполняет.

«Тогда зачем король так мучает меня и Армана?» Констанция задавала себе этот вопрос и тут же находила на него ответ: король обезумел и делает все, чтобы разлучить ее с мужем, делает все для того, чтобы сломить волю Констанции, чтобы заставить женщину добровольно прийти к нему.

— Но нет, этого никогда не будет, никогда и ни за что! — повторяла Констанция одни и те же слова, словно молитву, по многу раз на день.

Вот и сейчас, ночью, она металась на подушках не в состоянии уснуть. Она пробовала молиться, читать Библию. Но ни слова святого писания, ни ее страстные молитвы не приносили успокоения. Душа пребывала в смятении.

И вдруг Констанция услышала далекий стук, который приближался. Она приподнялась на локоть и прислушалась:

«Да, это карета! — произнесла она и вскочила с постели, на ходу набрасывая на плечи шелковый халат. — Это карета, только бы она завернула во двор их дворца, только бы завернула!» Она припала горячим лбом к ледяному стеклу и стала следить. И действительно, карета, запряженная шестеркой белых лошадей нанесколько Мгновений застыла у ворот, а затем неторопливо въехала во двор.

Констанция едва не потеряла сознание, едва не лишилась чувств, так сильно забилось в груди сердце, так резко кровь ударила в голову.

«Боже, да это же Арман! Чего он медлит? — Констанция отошла от окна и прижалась спиной к стене. — Действительно, это мой муж!» Она подбежала к своему туалетному столику, схватила склянку с духами и стала торопливо лить ароматную жидкость себе на плечи. «Арман, Арман, муж мой вернулся!»

Она все еще не решалась броситься ему навстречу, все еще не верила, что это действительно он. Она бросилась в соседнюю комнату, но остановилась прямо перед дверью, не в силах прикоснуться к ручке и выйти на балюстраду. Она слышала неторопливые шаги, и ее сердце, казалось, не выдержит. Но вместотого, чтобы броситься к двери, она бросилась прочь, в другую комнату и спряталась за колонну.

Тяжелая бронзовая ручка медленно повернулась, и дверь бесшумно отворилась. Одетый в дорожный кафтан, в шляпу, на которой поблескивали капли дождя, в дверном проеме стоял граф де Бодуэн.

Констанция подбежала к постели, отбросила одеяло, села и замерла, словно каменное изваяние. Ее сердце так бешено колотилось в груди, что казалось, еще мгновение и оно вырвется наружу.

— Успокойся, успокойся, — шептала сама себе женщина, — веди себя увереннее, ничего страшного не произошло, просто приехал муж, которого ты любишь, который может тебя защитить, увезти из Пьемонта куда-нибудь далеко. Успокойся, успокойся, — Констанция даже сжала дрожащие руки коленями.

Граф де Бодуэн медленно осмотрелся, потом снял шляпу и нерешительно двинулся вперед.

— Констанция, Констанция! — наконец-то граф де Бодуэн произнес имя своей жены.

Но голос мужчины звучал как-то прохладно. Он произносил имя своей жены и как будто бы даже не верил, что она может находиться где-то здесь, рядом, в доме.

  41