очень нудно 
30 
Когда отец ушел, Бренна достала из рабочего пояса гвозди и молоток. Пообещала себе прогнать грусть и в череде привычных дел как-нибудь подавить чувства к Шону.
На свете столько всего желанного, но недоступного. Щедрое сердце, как у Эллис Мей, аккуратность, как у Морин, терпение, как у мамы. Подтаскивая стремянку к стене, Бренна добавила в список желаний еще несколько чертовых дюймов роста.
Она прекрасно жила без всего этого, проживет и без Шона Галлахера. И вообще без мужчин, коли на то пошло.
Наступит день, когда она своими руками построит себе дом и заживет в нем так, как захочет, и никто не станет донимать ее просьбами и жалобами, а баловать можно многочисленных племянников и племянниц. Разве этого мало для счастья?
Она не будет одинокой. За всю жизнь она ни дня не чувствовала себя одинокой. У нее есть работа, друзья, семья. Откуда же взяться одиночеству?
Но, черт побери, как же тоскливо без этого проклятого Галлахера.
За все двадцать четыре года ее жизни не было и дня, чтобы они не виделись. В пабе, в деревне, в ее доме, в его доме. Она скучала по их разговорам, добродушным подколкам, по его взглядам и музыке. Она должна как-то усмирить сжигающее ее желание и вернуться к прежним дружеским отношениям.
Она дала слабину, она сама виновата, ей и исправлять. Бренна вздохнула, прижалась щекой к гладкому дереву. Она все исправит, она умеет все исправлять. Это ее работа.
Заслышав на лестнице шаги, Бренна вздрогнула и снова деловито застучала молотком.
Джуд вошла в комнату и просияла.
— Бренна, поверить не могу, как вы продвинулись всего за несколько дней. Изумительно!
— Будет изумительно, когда закончим, — согласилась Бренна. Она слезла со стремянки. — Папа только что ушел на ланч, но полки мы доделаем сегодня. По-моему, все прекрасно.
— И у нас тоже. Ночью малыш зашевелился.
— Ух ты! — Бренна повернулась к Джуд. — Здорово, правда?
Глаза Джуд затуманились.
— Не могу найти слов. Я в самых смелых мечтах не представляла, что стану такой счастливой и что такой мужчина, как Эйдан, полюбит меня.
— Почему нет? Ты заслужила все это.
— Мне всегда казалось, что я не очень умна, не очень красива. — Положив руку на живот, Джуд подошла к полкам, провела пальцем по гладкой поверхности. — Оглядываясь назад, я не могу понять, почему чувствовала себя… ну, неполноценной, что ли. Никто не внушал мне ничего подобного, кроме меня самой. Я теперь знаю: жизнь рано или поздно все равно привела бы меня сюда.
— Прекрасный и очень ирландский взгляд на жизнь.
— Судьба, — согласилась Джуд. — Иногда я просыпаюсь среди ночи в темноте рядом со спящим Эйданом и думаю, вот она я — Джуд Фрэнсис Мюррей. Джуд Фрэнсис Галлахер, — исправилась она с улыбкой, и на ее щеках появились прелестные ямочки. — Я живу в Ирландии у моря, я замужем, и во мне растет новая жизнь. Я пишу книги. Первая скоро выйдет, а я уже пишу новую. И я едва узнаю женщину, какой была в Чикаго. Я так счастлива, что я больше не она.
— Она все еще часть тебя, иначе ты не ценила бы себя нынешнюю и все, что у тебя теперь есть.
— А ведь ты права. Слушай, Бренна, может, тебе стоило стать психологом?
— Ну уж нет, но все равно спасибо. Я предпочитаю стучать молотком по доскам, а не по головам. — Бренна прицелилась и с одного удара вбила гвоздь. — С некоторыми исключениями.
Отлично, подумала Джуд, вот та самая щелочка, в которую можно протиснуться.
— Не возглавляет ли список исключений братец моего мужа?
Рука Бренны дернулась, и удар молотка пришелся не на очередной гвоздь, а на большой палец.
— Черт, черт, черт!
— Ой, покажи. Очень больно? — подскочила к ней Джуд.
Бренна зашипела от боли, затрясла рукой.
— Не очень. Какая же я неуклюжая дура, сама виновата.
— Идем на кухню, приложим лед.
— Ерунда. Обойдется.
— На кухню. — Джуд взяла Бренну за руку и потащила к двери. — Это я виновата. Я тебя отвлекла. Самое меньшее, что я могу сделать, — это поухаживать за тобой.
— Подумаешь, палец немного раздулся. — Однако Бренна покорно поплелась за Джуд вниз на кухню.
— Присядь, я достану лед.
— Ну, можно и отдохнуть минутку. — Ей всегда было уютно на кухне Галлахеров. Мало что изменилось здесь с ее детства, хотя Джуд кое-что добавила.
30 
