очень нудно 
36 
— Прости, что я наорала на тебя. — Извинения так редко срывались с языка Бренны, что в их искренности сомнений не возникало. — Для Мэри Кейт все так внове. Университет позади, карьера только начинается. Она смотрит на Морин, счастливую новобрачную, и на Пэтти, с восторгом планирующую весеннюю свадьбу, и…
Бренна растерянно взмахнула руками. Как тяжело даются слова, когда они так важны.
— Понимаешь, она считает себя совсем взрослой и готовой к новой жизни, но она просто романтичная девчонка и очень нежная, Шон. Ее легко обидеть.
— Я ее не обижу.
— Конечно, ты не хочешь ее обидеть. — Бренна чуть улыбнулась: — Ты совсем не такой.
— Лучше злись на меня. Не могу видеть тебя несчастной. Бренна… — Шон протянул руку к ее волосам, но она затрясла головой и отпрянула.
— Не надо. Ты скажешь что-нибудь доброе и милое, а у меня не то настроение. Мы оба должны работать. — Она отвернулась и направилась к двери.
— Я думаю о тебе так, как никогда не думал раньше, — тихо произнес Шон. — И думаю часто.
Ее сердце затрепетало.
— Хорошее же время ты выбрал для признаний, хотя у тебя вечные проблемы с выбором времени, если это не касается твоей музыки.
— Я часто о тебе думаю, — повторил он, подходя к ней.
Бренна настороженно следила за ним.
— Ты это о чем? — Она занервничала, а ведь никогда прежде не нервничала из-за мужчины, тем более из-за Шона. С ним она всегда справлялась и впредь справится. Только ноги почему-то словно приросли к полу.
Ее настороженность, напряжение и, конечно же, разгоревшиеся щеки не остались незамеченными.
— Мне никогда не приходило в голову сделать так. — Длинными ловкими пальцами он обхватил ее шею, приблизился вплотную, пристально глядя в ее глаза. — А теперь только об этом и думаю.
Его губы, дразнящие, шепчущие, обезоруживающие, замерли у самого ее рта.
Она должна была знать, что он целуется неспешно и нежно, так, что все мысли вылетают из головы, а тело словно тает. Пальцы на ее шее чуть сжимались и расслаблялись, сжимались и расслаблялись в такт с биением ее сердца. Теплая волна накрыла ее, лишая дыхания. Ноги подкосились, и она качнулась к нему.
Она дрожала. Бренна О'Тул дрожала в его руках, и, потрясенный, он готов был впитывать это наслаждение снова и снова, но отступил, когда она уперлась рукой в его плечо.
— Когда ты поцеловала меня на прошлой неделе, я растерялся от неожиданности, — произнес Шон, глядя в ее затуманившиеся глаза. — Кажется, сейчас я захватил врасплох тебя.
«Ну-ка, девушка, возьми себя в руки, — приказала себе Бренна. — Иначе с этим парнем не справиться».
— Значит, мы квиты.
Шон прищурился.
— Мы соревнуемся, Бренна?
Обида, которую она различила в его голосе, была ей гораздо привычнее нежности и обольщения.
— Ты угадал, но секс тем и хорош, что мы оба могли бы выиграть. Мне пора на рабочее место.
Она решительно покинула кухню, унося на своих губах вкус его губ.
— Может быть, — прошептал Шон, — только вряд ли я стану играть по твоим правилам, милаямоя Бренна.
Довольный собой, он вернулся к плите, чтобы доставить радость немецким туристам.
В воскресенье погода сменила гнев на милость, и солнце ярко засияло на безоблачном голубом небе. Судя по серой дымке на горизонте, буря бушевала на востоке, над Англией, и к ночи могла добраться до Ардмора, но пока ясный прохладный день располагал к прогулке по холмам.
Шон подумал, что, если пройтись до дома О'Тулов, его непременно пригласят на чай. Любопытно посмотреть на реакцию Бренны, если после вчерашнего он с комфортом расположится на ее кухне.
Кажется, он понимает, как работает ее голова. Она любит все доводить до конца — по-своему. Шаг за шагом, ловко и последовательно. По какой-то причине она выбрала его, и ему это начинало нравиться, очень даже нравиться, если подумать.
Но и он не любит жить под чью-то диктовку. Совершенно не обязательно шагать напрямик, лично он предпочитает извилистый путь. Когда шагаешь напролом, пропускаешь столько милых мелочей, происходящих вокруг, а он привык дорожить мелочами — такими, как звонкая перекличка сорок или солнечные лучи, скользящие по траве. Для него это не менее ценно, чем, например, морские волны, бесконечно разбивающиеся о непреклонные скалы.
36 
