очень нудно 
41 
Сольвейг выскочила им навстречу.
— Почему ты так дико кричишь, Терье? — спросила она. — Почему у вас такой вид? Что случилось?
Не удостоив ее ответом, Терье бросился в дом. Но Эскиль, поняв из ее слов, что их больше никто не преследует, остановился.
— Пойдем в дом, — задыхаясь, проговорил он. — И запри дверь!
Они вошли в дом. Терье на кухне не было. Сольвейг обнаружила его в спальне: он запер дверь на ключ и забаррикадировал дверь.
— Выходи! — крикнул ему Эскиль. — Опасность миновала, никто за нами больше не гонится. Выходи, мы займемся твоими ранами.
Только страх заставил Терье открыть дверь и выйти на кухню.
— Кто за вами больше не гонится? — поинтересовалась Сольвейг.
И, промывая их раны — у Терье их было много, Эскиль же отделался более легко, — она узнала, в чем дело.
— Теперь и вы говорите так? — удивилась она. Оба подтвердили это.
— И вы не оглянулись, чтобы посмотреть, что это было?
— Мы не осмелились, — признался Эскиль. — Но я уверен, что это было то мерзкое, косматое существо, которое я и Мадс видели во сне. Если это вообще был сон.
Терье по-прежнему был бледен и весь дрожал.
— Перед тем, как мы услышали шаги, ты сказал что-то. Ты сказал: «Вот мы и нашли это!» Ты не знаешь, кто это мог быть?
— Не знаю. Но я немного знаю об истории Эльдафьорда…
Терье хотел что-то спросить, но Сольвейг опередила его.
— Сюда пришли двое… — сказала она. — И один из них такой… огромный и страшный… О, Господи, что же нам делать?
Но Терье уже кое-что сделал: он просто удрал в свою комнату. Эскиль же, собрав все свое мужество, выглянул наружу. Двое? Двое человек?
И тут же у него вырвался долгий вздох облегчения.
— Ах, Сольвейг, это же мои родители! Мои родители! Они приехали сюда!
Они увидели у забора мальчишек, которые, очевидно, и привели сюда Хейке и Вингу.
— Терье, выходи! Это приехали мои родители! С большой осторожностью Терье выглянул из-за двери. Вид у него был агрессивный.
— Не твои ли родители так напугали нас там, наверху?
— Нет, нет, нет, — ответил Эскиль, открывая входную дверь. — Ты же видишь, они пришли снизу!
Он выскочил наружу, ошалев от радости, и обнял обоих сразу прямо у забора.
— Мама! Папа! Я думал, вы забыли обо мне!
— Ну и ну! — с удивлением произнес Хейке, видя своего сына плачущим; в последний раз он плакал, когда был совсем ребенком. — Ты хорошо знаешь, что мы не забыли тебя, наш дорогой мальчик, просто мы не получали от тебя никаких известий!
— Я написал вам несколько писем, — сказал Эскиль, вытирая слезы. Винга по-прежнему обнимала его, не в силах нарадоваться на сына.
— Мы получили сразу два письма, да и то совсем недавно, — сказала она. — И сразу же отправились в путь. Но из этих писем мы поняли, что ты писал нам и раньше. Дорогой мальчик, где же ты был? Здесь? Целый год?
— Нет, нет, не здесь. Значит, вы не получали моих писем? Этот жалкий тюремный надзиратель обещал отправить письма…
— Ты сидел в тюрьме? — хмуро произнес Хейке. — Человек из рода Людей Льда — в тюрьме? Мой сын?
— Я был невиновен, и меня выпустили.
— Слава Богу! Но твое последнее письмо… Оно кажется таким запутанным, Эскиль. Ты написал о какой-то угрозе. Ты в самом деле думал, что тебе грозит гибель?
— Да. Все совершенно верно. Ах, если бы вы знали…
— Что с твоими руками? — озабоченно произнесла Винга. — Они перевязаны. Расскажи, что случилось!
— Но пойдемте же в дом! Я живу у Терье и Сольвейг. А вот и они. Поздоровайтесь…
Эскиль осекся. И он, и Винга испуганно уставились на Хейке.
Лицо Хейке побелело, как мел. Глаза, всегда бывшие желтого цвета, теперь стали почти черными от гнева. Он прерывисто дышал, словно ему не хватало воздуха, потом закрыл руками лицо и отвернулся.
— Что с тобой, папа?
— Хейке, что с тобой? — прошептала Винга.
— Подождите немного, — с усилием произнес он. — Подождите, сейчас это пройдет.
Глубоко вздохнув несколько раз, он снова успокоился и повернулся к хозяевам, которые как раз подошли к нему.
— Извините, — сказал он с натянутой улыбкой. — Я чуть было не чихнул.
Чихнул! Никогда они не видели Хейке таким, даже Винга, прожившая с ним много лет и пережившая вместе с ним много трудностей.
41 
