очень нудно 
29 
– Да ну вас, – обиженно сказала Лизхен. – Разговоры какие-то скучные завели, про народ, про лесопилки. Как на похоронах, право! Йорген, расскажи теперь что-нибудь веселое – про шторбов, про других тварей ночных. Как ты их ловил?
– Ну слушай, – оживился тот. – Расскажу. Только не про шторбов, а про кабанов. Хотя кто из нас кого ловил – это еще большой вопрос…
Вот так, за разговорами, веселыми и не очень, они миновали ландлаг Морунг.
Был у ланцтрегера фон Рауха в гарнизоне один молодой страж по имени Вольфи, родом из этих мест. И уж так он свою родину расхваливал, что Йорген с особенным вниманием смотрел по сторонам, надеясь узреть нечто прекрасное. Но, сколько ни смотрел, ровным счетом ничего хорошего в этом Морунге не нашел. Воздух как воздух и вода как вода, народ, может, и добрый, но живет бедновато, дорога совсем плохая – лошадь, того гляди, копыто покалечит.
Заглянули в придорожный трактир – Лизхен сказала, что еда дрянная, никто так свинину не готовит. Если свинину так готовить, то из нее уходит вся суть, остается подметка от старого сапога, а не свинина. И штолен так не пекут – слишком мало марципана. Лучше вообще не затеваться его печь, раз скупишься на марципан. Правда, мужская часть компании обращать внимание на такие тонкости не умела, что подали им, то и съели с большим удовольствием, оголодав с дороги. Но Йорген для себя решил, что в кулинарном вопросе Лизхен можно доверять: раз говорит она, что плохая еда, значит, так оно и есть.
– А как тут у вас с ночными тварями? – полюбопытствовал он у толстой особы в розовом чепце, разливавшей пиво. Вольфи в свое время утверждал, что ночных тварей в ландлаге Морунг вовсе мало – хоть мимо кладбища после заката гуляй!
– И-и-и, ваша милость! – всплеснула руками служанка. – Ночных тварей у нас прорва, потому как погост рядом, а осина в наших местах не растет. Даже свой носферат есть, нашему богентрегеру, его милости господину фон Кнурру, родственник. А уж шторбы так и рышшут, так и рышшут. И куда власти глядят, не знаю! Мир на дворе, Тьма ушла, а от кровососов житья нет – разве это порядок?
Нет, не порядок, согласился Йорген. Он уж и не рад был, что начал этот разговор. Почему? Да потому, что хоть и был отпущен в обучение королевским указом, но из состава Ночной стражи его никто не отчислял. А по закону всякий ночной страж, в каких бы он чинах ни ходил, узнав о присутствии ночной твари в пределах человеческого поселения, обязан сделать все возможное, чтобы тварь эту уничтожить. И если бы ланцтрегер фон Раух, покончив со свининой и марципановым штоленом, сел бы на лошадь и поехал своей дорогой, то стал бы он самым настоящим преступником, нарушившим и Кодекс Стражника, и пятнадцатый королевский эдикт. Так он и объяснил своим спутникам, очень удивленным его настойчивым стремлением задержаться в деревне Ганцендорф на ночь, ведь день был в самом разгаре, до вечера они успели бы преодолеть не одну лигу пути.
– Послушай, но никто даже не узнает, что ты эти ваши кодексы и эдикты нарушил, – попытался возразить маг.
Ему ответил Кальпурций Тиилл.
– Не забывай, что существует такое понятие, как честь мундира, друг мой, – изрек он патетично. – Дело не в том, узнает кто-то или нет, а в том, как потом жить с таким-то грузом на совести.
– Вот-вот, – уныло кивнул Йорген.
Он был рад, что силониец избавил его от необходимости говорить красивые слова. А охоте предстоящей совсем даже не радовался. Один-единственный страж, пусть даже в больших чинах, против целого выводка шторбов – это не та расстановка сил, что сулит легкую победу Добра над Злом.
Черный Легивар будто прочитал его мысли.
– Ты что же, рассчитываешь в одиночку перебить все кладбище?.. Ну пусть не в одиночку – мы с Кальпурцием тебе конечно же поможем, чем сумеем, – но все равно маловато нас, не находишь?
– Нахожу, – признал ланцтрегер. – Поэтому до вечера постараюсь привлечь местные силы. Если же не получится, тогда шторбами заниматься не будем. Сосредоточимся на носферате. Если его извести, кладбищенская мелочь сразу присмиреет, вставать будет гораздо реже. Проверено на практике.
Нет, не получилось местные силы привлечь. Тьма оставила в Ганцендорфе на тридцать дворов всего шестнадцать взрослых мужчин, из них один блаженный, пятеро дряхлых стариков, трое горьких пьяниц, трое калек и двое были в отъезде. Оставшиеся двое рвались в бой, но Йорген рассудил, что нет никакого смысла гробить последних нормальных мужиков, тем более что помощи большой от них ждать не приходилось. Особенно учитывая отсутствие осины: не с вилами же им на шторбов выходить?
29 
